Дикий рев, огромная туша дернулась и обмякла. Подскочившая норвежка ткнула эспадой, а в завершение Луиджи в упор выстрелил из арбалета.
– Хватит, он готов уже!.. – в сердцах заорал я.
На то, что Гром остался в живых, даже не надеялся: куда там, такая махина сшибла… Каково же было мое удивление, когда из-под туши донесся сдавленный русский матерок.
– Помогите, надо вытащить руса! Живее, да что вы копаетесь…
После долгих усилий нам удалось перевернуть медведя. В его груди торчал засаженный по самую гарду кинжал, Гром был весь залит кровью, но… живее всех живых.
Покряхтывая, он встал на колени, потом, пошатываясь, – в полный рост, оттер рукавом подранного кафтана лицо и удивленно пробормотал:
– Эко вы его посекли… И на хрена, спрашивается?
– Да кто же знал, что в тебе дури, как в самом медведе… – по-французски ответил я, помогая приказчику сесть на бревно. – Луиджи, флягу с вином…
Гром выхлестал ее в два приема, но ворчать не перестал: мол, сказал сигать в воду, значит, надо сигать, а медведь что, тьфу, а не медведь, и поболе валил, была бы рогатина, вообще на раз, это тебе, княже, не железякой красиво махать, тут особое умение требуется… И так далее и в том же духе. Вот же ворчун, никогда бы не подумал, ну да ладно, я не в обиде.
Когда сняли с него разодранный в лохмотья кафтан и рубаху, выяснилось, что, кроме нескольких глубоких царапин на боку и спине, приказчик внешне никак не пострадал. Правда, помял его косолапый все-таки здорово, на теле тут и там наливались громадные черные синяки.
Тут уже стало не до тренировок, я перевязал Бориса, потом наскоро обмылся, и мы пошли назад в поселок. Гром шел сам, вежливо отказываясь от помощи, и дошел-таки, правда, на подходе к поселку уже начал шататься.
В Холмогорах его приняли, уложили на телегу и повезли не в монастырь, а куда-то в сторону леса.
Феодора, узнав, что ее детскую зазнобу помял медведь, среагировала довольно спокойно. Мне показалось, что она уже выплакала свое горе и обиду. Ну что же, могу только приветствовать.
Чуть погодя я наконец увидел местную дружину, или ополчение, увы, не знаю, как их правильно называть. В поселок после обеда прибыли около трех с половиной десятков вооруженных людей. Все на коренастых и косматых лошадках, в толстых стеганых тягиляях с высоким воротником поверх кольчуг, в мисюрчатых шлемах и прилбицах с кольчужными бармицами. Круглые щиты за спинами. Из оружия – небольшие сильно изогнутые луки, короткие копья, булавы и топоры, а мечей и сабель гораздо меньше, едва ли у трети.
