Я не считал необходимым познавать законы мироздания.
В последнем классе я проходил химию у мистера Буша, который вел у нас на втором году курс естественных наук по прогрессивной методике. Мистер Буш был славный малый и вполне передовой. Он разделил класс на две группы, в одну вошли те, для кого химия могла пригодиться в будущем (или, по крайней мере, какие-то основные навыки ведения лабораторных исследований), в другую — те, кто желал получить лишь общие сведения.
Я пошел в ту, где давали общие сведения, потому что становился все ленивей и ленивей. Сейчас я не могу даже сказать, что такое валентность. Не научился обращаться и с самым простым лабораторным оборудованием.
Живя в то время, когда ученые научились раскладывать мир на его составные части и синтезировать совершенно новый, невероятных возможностей, я не помню даже, как выглядит формула бензина, не представляю, как хотя бы начать количественный анализ и с трудом могу вспомнить разницу между соединением и смесью.
— Воздух — это смесь, — говорю я вслух.
— Что? — приподнимается Пит.
— Ничего, — успокаиваю его.
Воздух теперь для меня больше, чем земля, вдруг приходит мне в голову. Воздух — это то, где я побывал в Брауншвейге, Гамбурге, Штеттине.
Прогрессисты от педагогики исходят из того, что ребенок сам знает, что ему нужно, сам сумеет сделать правильный выбор, поставит себе цель и будет трудиться в поте лица, чтобы достичь ее. Воображаемый ими ребенок знает и то, как стать мужественным гражданином, свободомыслящим и осведомленным членом мирового сообщества.
Может, и есть где-нибудь такие дети.
Четвертого ноября 1936 года мы разыграли у себя в классе выборы. Почему-то выиграл Ланден двадцатью шестью голосами против двадцати четырех.
Помню, как все у нас всколыхнулись, когда руководительница семинара по печати сказала, что и на стороне бастующих может быть своя правота.
В Саут Хай Скул училось много хороших ребят. Были там три или четыре негра, несколько немцев из колонии у кирпичного завода, один или два китайца, вот не помню, были ли японцы, но уж точно ни одного итальянца... остальные американцы, большей частью из основательных семейств среднего достатка.
О войнах мы никогда ничего не проходили. Никогда не интересовались причинами их возникновения, никогда не обсуждали, как можно предотвратить войны в будущем. Я не думал тогда, что они могут вспыхнуть снова. Ведь люди не дадут втянуть себя в войну, мир не может быть настолько глуп.
