Проблема была в другом – хотя Требичу и удалось прорваться в парламент, ему не хватило бы денег для того, чтобы вести образ жизни серьёзного и настоящего политика. И он принял очередное неожиданное решение – отправился в Будапешт, а затем в Белград. Он хотел навестить недавно овдовевшую мать, а также провернуть одно небольшое дельце, обещавшее успех.
На основании рекомендательных писем Министерства иностранных дел британские представительства в этих столицах должны были организовать для него встречи с членами соответствующих правительств и другими высокопоставленными лицами. Требич, которого к тому времени начало заносить, предложил местным предпринимателям множество увлекательных схем, предлагая создать англо-венгерский и англо-сербский банки. Он заверял своих потенциальных партнеров в том, что для этого проекта будут привлечены инвестиции в несколько миллионов. Позже, правда, выяснилось, что банкиры, чьи имена он называл в качестве потенциальных инвесторов, никогда не слышали ни о Требиче, ни о его проектах.
Требич-Линкольн сильно рисковал, начиная эту игру – и начал проигрывать по всем направлениям.
Во-первых, его фигура как депутата парламента вызывала сильное неприятие у многих других депутатов и консервативно настроенной части общества; в газетах ему не забывали напомнить о том, что он натурализованный венгерский еврей, скрывающий своё происхождение под звучным псевдонимом. Пресса издевалась над его сильным иностранным акцентом, над скучностью и блеклостью его речей, даже над его самоуверенностью, которую карикатуристы представляли не достоинством, а недостатком.
Во-вторых, его образ жизни был слишком дорогим; Игнац тратил деньги без счёта, а все его попытки найти дополнительные средства у покровителей и наивных (по его мнению) будапештских предпринимателей потерпели крах.
1910 год, который начинался для Игнаца столь многообещающе, заканчивался печально. На досрочных выборах в парламент в декабре 1910 года Либеральная партия просто не стала выставлять кандидатуру Требича на выборы – он вызывал слишком бурную (и преимущественно негативную) реакцию прессы, к тому же его антиавстрийскими выступлениями в парламенте было недовольно собственно австро-венгерское правительство, которое проинформировало британскую сторону о некоторых деталях его биографии (воровство во время учёбы и обстоятельства побега из Будапешта). Наконец, его финансовое положение было настолько плохим, что сам он был крайне близок к банкротству.
