Что же касается меня, то я решил посвятить себя юриспруденции. Мне нравится находиться в атмосфере борьбы и препирательств. Я всегда любил книги, любил обсуждать прочитанное, и мне казалось, что изучение законов тоже будет мне по душе. По совету родителей, я поступил в юридический колледж и в надлежащее время был допущен к частной практике. И вот во время учебы в колледже я впервые столкнулся с философией. Меня в ней привлекали острые, лаконичные афоризмы. Я с детства уважал людей, которые рубят с плеча. Профессор Холкомб был немногословен, вдумчив, говорил то, что думает, и не увиливал от ответа. Он не благоволил никому.
Должен признаться, что на меня очень сильно повлияли лекции пожилого седовласого профессора. Я любил его, как и все остальные, но даже в мыслях не имел — пусть даже изредка — подшучивать над стариком. Однако, ему самому остроумия было не занимать, и профессор терпел поражение довольно редко. Но даже если подобное и происходило, то он мог посмеяться вместе с одержавшим победу оппонентом. Доктор Холкомб произвел на меня неизгладимое впечатление. С каждым годом моей учебы у него я все более убеждался, что, несмотря на всю его скучноватую философию, у старика всегда был припрятан в рукаве какой-нибудь фокус. Он обладал просто потрясающим умением растолковывать различные запутанные вопросы. Кроме того, в его лекциях звучало едва скрытое презрение к кумирам классической философии.
В чем заключался этот его фокус, я так и не смог понять. Я продолжал упорно учиться и зарывался в толстенные фолианты — хранилища мудрости. Мне становилось все интереснее, и мало-помалу я проникался теориями профессора; даже невзирая на всю свою склонность к активным действиям, я осознал, что у меня имеются скрытые способности к философствованию.
В те годы мы с Хобартом делили жилье на двоих. Когда я приходил домой с какой-нибудь скучнейшей книгой и погружался в нее на некоторое время, он не мог меня понять.
Я изучал законы. А Хобарт — исключительно практичный человек — не понимал, какую пользу можно извлечь, занимаясь подобными размышлениями. Если не было возможности забить гвоздь в какой-либо предмет или хотя бы узнать из каких химических элементов он состоит, то вряд ли это могло заинтересовать его.
— Какая от этого польза, Гарри? Зачем засорять себе мозги? Эти старые консерваторы бьются над одним единственным вопросом на протяжении трех тысяч лет. И чего добились? Ты можешь прочитать все их книги от сотворения пирамид до строительства нынешних небоскребов и не получить никаких практических знаний, достаточных даже для того, чтобы управлять вагонеткой.
