Элис несла корзинку, чтобы собрать листьев малины и приготовить отвар для Брины. С тех пор как шесть лет назад родилась Бетана, женщина потеряла троих детей и почти впала в отчаяние. Сейчас она снова была беременна, и Элис готовила ей отвар, который иногда помогал выносить плод.
– А нет ли какой травки для памяти? – спросил Бенедикт, останавливаясь, чтобы дождаться Элис, пока она выбирает листья на шипастом кусте. Та рассмеялась.
– А как же, вот, попробуй-ка, – она потянулась к деревцу за кустом, содрала кусочек коры и протянула ему. – Жуй и вспоминай.
– Что вспоминать? – не понял Бенедикт, но кору послушно положил в рот и принялся жевать.
– Что хочешь. Что-нибудь, чего давно не вспоминал.
Она с улыбкой наблюдала, как старик закрывает глаза и продолжает жевать, а потом морщится.
– Фу, горечь, – сказал Бенедикт, выплевывая кору. – Но я вспомнил, как мы первый раз танцевали.
– Нам было по тринадцать, – кивнула Элис. – Хорошенько вспомнил?
– У тебя были розовые цветы в волосах.
– Они росли на пляже.
– Еще ты была босая.
– Ты тоже. Потому что было лето.
– Точно. Трава была теплой. Но влажной из-за росы, потому что дело было рано утром. Почему мы танцевали рано утром?
Бенедикт поднял бровь. Элис снова рассмеялась.
– Может, еще пожуешь, чтобы вспомнить?
– А я от тебя хочу услышать.
Элис сложила последние листья в корзину, выпрямилась, взяла палку и вернулась на дорожку.
– Домой мне пора, – сказала она с улыбкой и пошла прочь.
– Элис! Может, дашь коры девчонке? – крикнул Бенедикт.
Она повернулась:
– Ей кора не поможет. Надо захотеть вспомнить. Заставить мысли возвращаться в прошлое. Она сделает это, когда будет готова, – добавила она и снова побрела прочь, чтобы успеть приготовить отвар для Брины. Но старик окликнул ее еще раз:
– Элис! Ну все-таки, почему мы танцевали?
– Вернись в тот день, и вспомнишь сам!
Она отвернулась и ускорила шаг, качая головой. Сама-то она прекрасно помнила: они были босые, оба с цветами в волосах и совершенно одуревшие от первой любви.
Клэр была в доме и резала молодой бледно-зеленый лук из огорода Элис. На столе были свежая зелень и толстая баранья кость, готовые отправиться в котелок, который булькал на огне. Медные волосы девушки были перетянуты лентой, а за пояс юбки она заправила тряпку, чтобы не запачкаться.
– Я суп затеяла, – сказала она, когда вернулась Элис.
– Вижу. – Старуха высыпала листья из корзины в миску. – Подожди, я только отолью кипятка для отвара.
