А собственно что это я так переживаю. Ну – не помню, и что? Из команды конечно попрут. Кому я болезный нужен. А с другой стороны – руки-ноги целы. До весны продержусь в подсобниках где-нибудь. А там – в Ленинград, где знаком каждый переулок и куча друзей и подруг. Из прошлого. Ничего, снова познакомлюсь. На работу устроюсь. В институт на тренера поступлю. Эх, жизнь моя жестянка!!!
8 января 1950 года.
В палате реально холодно. С меня, наверное поэтому, спортивный костюм не сняли. Лежу, читаю газеты под завывания ветра за окном. Отфильтровав передовицы и пропаганду про жить стало лучше, жить стало веселей, понял, что читать особо нечего. Пошёл в курилку, хоть и не курю. Или курю?
Надо у Анечки спросить были ли в передаче сигареты? Или сейчас папиросы в ходу?
– А кто это у нас такой красивый? – лыбится мне чубатый паренёк.
Я вспоминаю про свой найоденный лоб, протягиваю руку:
– Харий.
– Харя? – снова гогочет Чуб, и протягивает руку:
– Иван.
Второй (постарше), оторвав от губ приклеившуюся папиросу.
– Владимир Петрович.
– Ты как сюда? – выпуская дым, интересуется Ваня.
– Стреляли, – на автомате шучу я.
– В смысле по воротам шайбой. – уточняю, увидев непонимающие физиономии.
– Хоккеист что ли?
– Ну, типа того.
– За кого играешь?
– "ВВС". Вратарь.
И вижу, как сидящие вразвалочку, сели выполнив команду "Смирно".
– А звание? – интересуется Владимир Петрович.
– Я вольнонаёмный.
Наверное.
Мужчины немного расслабились. Ваня, улыбаясь и толкая соседа:
– А знаешь, Петрович, как болельщики "ВВС" расшифровывают?
– "?"
– "Взяли Весь Спартак" – Ваня заржал, а Петрович погрозил пальцем-мол, поосторожнее…
Но, Чуб не унимался:
– Петрович, ты какой рукой жопу вытираешь – правой или левой?
– Правой.
– А я – бумажкой. – ухахатывается хлопец детской шутке.
– Тьфу на тебя, – машет рукой Петрович, – мои малЫе, наверное сегодня по селу колядовать пойдут…
– Мы безбожники, – "Чуб" делает пальцами на голове рога, и пытается боднуть соседа. Тот взяв газету бьёт ею по башке озорника.
Подошёл ещё один больной. Поздоровались. Тот, закурив сигарету, рассказывает:
– Надысь сон приснился про войну. Идём мы значится в разведку. За языком. Рядом с фрицевской кухней улеглись у дорожки, может кто до ветру выйдет. Ждём. Идут гансы по тропинке. Человек десять. Автоматами по кустам водят. И тут кто-то рядом со мной, как пёрднет. Ну, думаю, кранты. Сейчас решето сделают. И тут вдруг запах пошёл. Глаза открываю. А сосед мой с койки встаёт и говорит:
