– Я даже стесняюсь рассказывать, – ответила Эльза, наливая себе сок в стакан. – Бабуля была горячей штучкой.
– Это ты от нее набралась с утра?
– Ты считаешь меня горячей? – улыбнулась Эльза.
Брун проглотил пересоленный омлет и запил его кофе.
– Не в прямом смысле. Так ты довольно прохладная на ощупь.
Эльза укоризненно на него посмотрела.
– Вот ты медведь!
– Дай письмо почитать.
– Не дам, оно слишком личное.
– Сама ведь читала! Вдруг там важная информация про кольцо?
– И что?
– Как что? – удивился Брун. – Мы вообще-то на Айседору работаем. Мало того что мы обманули ее с фейским камнем, так теперь еще и собираемся утаить от нее информацию!
– Она вредная, – сказала Эльза.
– Она платит нам деньги.
– Я составила целый перечень любовниц ее мужа, о которых она наверняка знала, и рассортировала письма. Знаешь, почему Дробовицкий оставался с Айседорой? Потому что другая просто не стала бы терпеть его похождений. А она умудрялась считать себя единственной, притом что вокруг ее мужа был сонм женщин. В общем, пикантных подробностей в коробке и так на десять томов.
– Но ее отчего-то интересовала именно Маржета, – заметил Брун и выхватил конверт из рук Эльзы. – Ага, ага, – пробормотал он, читая выцветшие от времени строки. – Ого! Уф-ф-ф…
– Я предупреждала, – сказал Эльза, облизывая сок с губ. – У тебя так мило уши покраснели.
– Ладно, давай и вправду поскорее отвезем это письмо. А то как бы оно не самовоспламенилось.
* * *
У дома Маргери стояла машина с включенной мигалкой, желтые ленты перетягивали вход. Брун помрачнел, припарковался. Эльза глянула на него расширившимися глазами, прижала руку к губам.
– Брун! – В окно стукнул Кшистоф, его рыжие усы намокли под снегом и повисли унылыми сосульками. – А ну-ка выйди, есть разговор.
– Сиди здесь, – сказал Брун Эльзе и вышел из машины.
Девушка смотрела, как здоровенный медведь угрюмо рассказывает что-то коротышке шефу. Тот поначалу кивал, потом, задрав подбородок вверх, стал комично подпрыгивать, потрясая в воздухе руками.
– Куда… болван… на остров… – донеслась до Эльзы обрывочная ругань. Брун еще покивал и, пожав Кшистофу руку, вернулся в машину.
– Маржета?..
– Умерла этой ночью, – подтвердил Брун. – Следов насильственной смерти нет. Вроде бы плохо с сердцем стало. Однако дверь выбита, и вся квартира перерыта.
– Боже мой… – Глаза Эльзы повлажнели. – Это из-за руки? Ее пытали?
– Нет, говорю же! – рявкнул Брун, сжимая руль. – Скорее всего, старушка умерла от испуга еще до того, как воры, или кто там, успели ее расспросить. Я рассказал Кшистофу о вчерашнем происшествии, о волках.
