Агнес: Ты ужасно груб, Йозеф! (Вырывается от него.) Так я принесу тебе чаю, Томас…
Томас: Бабуль, да не хочу я чаю, спасибо…
Агнес, игнорируя его слова, удаляется на кухню.
Йозеф: Вот она всегда так. Смотри сюда. Пропечатано тут «на шестьдесят третьем году жизни» или не пропечатано?
Томас: Лакомб… Он что, француз?
Йозеф: Предки были из Франции… А она будет мне говорить, что ему шестидесяти не было!
Томас: Сколько же вас всего было в классе?
Йозеф: Двадцать один.
Томас: И только трое осталось?
Йозеф: Ну да. Мирца, Тишендорфер и я.
Томас: Как подумаю, что и я лет через шестьдесят вот так же буду сидеть и траурные объявления раскладывать…
Йозеф: Ну нет, шестьдесят лет ждать не придется. А уж если война случится — и подавно. Да и без всякой войны многих тоже, знаешь, шибает будь здоров. Один в горы полезет и гигнется. Другого жена отравит. Еще кто-нибудь на машине в аварию угодит, это уж всенепременно. С людьми всякое случается.
Томас: Ну, не знаю… У меня бы от этого точно облом начался. Это ж все время будешь думать, что теперь ты на очереди…
Йозеф: Э-э нет, это как спорт. Ты просто должен знать, что ты сильнее, что по части выживания ты их всех за пояс заткнешь. Министра, генерального директора… тот знаменитым киноактером стал, этот известным пианистом… у нас был очень одаренный класс…
Томас: Киноактером?
Йозеф (Показывая на фотографию.): Ну да, Вальтер Бауме…
Томас: Ах да, кажется, я его где-то видел…
Йозеф: Известный, знаменитый… Слава, успех — какое это все имеет значение, когда ты уже того… Все, баста. А вот я, единственный из всего класса, который ничего, кроме жалкого звания магистра, не достиг, который никем, кроме мелкой канцелярской крысы, не стал, — я все еще жив. Но если ты, мой мальчик, пораскинешь мозгами, что в этой жизни самое главное, то поймешь, что лучший-то из них получаюсь я… Вот Вагнер, Фрицик, ядерным физиком он стал, ха-ха… Этот вообще считал, что он всех нас переплюнет. Даже поспорил со мной, что меня переживет, ну и что? Едва-едва до семидесяти двух дотянул.
Томас: Поспорил? И на что же вы поспорили?
Йозеф: Каждый записал в свое завещание, что отказывает другому свои карманные часы… Я хоть со всеми готов был пари заключить, но знаешь, большинство людей на этот счет очень суеверны… У Вагнера, Фрицика, у того хоть юмора хватило…
Возвращается Агнес с чайным сервизом и начинает разливать чай.
Агнес: Это правда, Томас, что ты надумал покупать себе мопед?
Томас: Хотеть-то я хочу, да отец денег ни за что не даст.
