– Понятно, хотя и не до конца. Ладно, раз уж такое дело, главная наша задача – отключить этот чертов аппарат и вызволить вашего агента, попутно попытавшись решить проблему «Объекта‐2». Положительный момент тут, по-моему, лишь один. Судя по твоим прикидкам, этот «гнилой хутор» Лахо-маатила находится именно в том направлении, где следует искать по наводке саперов этот загадочный танк, будь он неладен. Для нас это плюс – подготовим разведывательный поиск в ту сторону и при этом, занимаясь своими делами, будем говорить всем, что ищем исключительно танк и «английский след». Надеюсь, возражений по моему гениальному плану нет?
– Нет. Кстати, мы пришли.
– Хорошо, – сказал я, осматриваясь по сторонам. Хотя на что тут было смотреть, на январском морозе в этом зимнем лесу?
Но я уже видел, что Смирнов, похоже, привел меня куда нужно. За двумя елями стоял трехосный «ЗиС‐6» с высокой, надстроенной сверху до уровня кабины водителя деревянной будкой, смонтированной вместо грузового кузова. По внешнему виду – типичная для тех времен «ремлетучка» из тех, что делали в ремонтных ротах и батальонах мехчастей или на окружных и армейских рембазах РККА. Интересно, что, в отличие от большинства здешних автомашин, «ЗиС» выглядел вполне ухоженным (то есть его, видимо, можно было быстро завести) и был довольно аккуратно покрашен белилами. При этом на крышу машины кто-то набросал еловых веток. То есть, судя по всем этим внешним признакам и практически не дымившей железной трубе, выведенной из фургона наружу сзади и сбоку, под самой крышей, в маскировке здесь немного петрили. По крайней мере, с некоторых ракурсов машина вполне себе сливалась с окружающим пейзажем.
Смирнов приоткрыл заднюю дверь фургона и заглянул внутрь машины. Судя по тишине, там никого не было.
Интересно, а где все? Вот будет номер, если будущий академик вдруг взял и слинял куда глаза глядят!
Я влез в провонявший печным дымом и кислым духом чего-то давно не мытого и не стиранного фургон, следуя как привязанный за своим спутником. Первым делом снял и поставил на пол автомат и вещмешок, после чего, наконец, огляделся. Внутри было тепло, через четыре широких окошка в бортах в фургон проникал скудный свет зимнего дня. Да, изначально предназначение машины было явно ремонтное. У левой стены фургона – самодельный окованный железом длинный и широкий верстак с двумя закрепленными на нем, покрашенными казенным красным суриком тисками, под верстаком и на нем ящики и коробки с инструментами и каким-то железом непонятного на первый взгляд назначения. Здесь же, на верстаке, лежали друг на друге, куполами вверх две каски образца 1936 года и стояла пара явно давно не мытых, но выглядевших весьма тщательно вылизанными, металлических мисок (логично – где же тут посуду мыть?) в комплекте с алюминиевыми ложками. Похоже, верстак этот сейчас служил ремонтникам еще и импровизированным обеденным столом. Разумеется, если было чем обедать. К примеру, хлебных крошек я на верстаке не заметил. Да и махрой в фургоне как-то не пахло, а значит, у них тут было неважно не только со жратвой, но и с табачком…
