Другое дело сны. Они начали одолевать меня, когда мы жили в Монокосе, небольшом городе на юго-западном побережье Галлии. Иногда стоило мне закрыть глаза, сразу же появлялись различные видения, какие-то обрывки снов. Я мало что помнила и еще меньше понимала, но всегда просыпалась с вызывающим дрожь чувством нависшей опасности. Ночные видения становились все более частыми и захватывающими. Я боялась засыпать и долго лежала в темноте, не смыкая глаз. В десять лет мне приснился сон, ужаснувший меня настолько, что я не могла забыть его и последовавшие затем события.
Мне приснилось, будто я нахожусь в дремучем лесу, куда не проникали лучи солнца. Мокрые листья хлестали меня по лицу, и я, дрожа от холода, вдыхала влажный запах тления. Я тщетно пыталась вырваться из объятий кошмарного сна, но он держал меня, как узника в заточении. Странные, вселявшие страх люди окружали меня, распевая что-то непонятное. Когда они плотным кольцом стали надвигаться на меня, я увидела на них доспехи легионеров — не такие, как у наших воинов. Их лица перекосила злоба и ненависть. Вперед вышел здоровенный детина, страшенный, с изъеденным оспой лицом, а за ним плелся волчонок. На призывные выкрики верзилы толпа отозвалась громким гиканьем, эхом прокатившимся по темному лесу. Громила выхватил меч и наклонился к волчонку, доверчиво тершемуся у его ног. Одним махом он пронзил ничего не подозревающее животное. Волчонок завизжал, или это была я, закричавшая во сне? В последний момент волчонок превратился в моего дядю. Милый моему сердцу Германии умирал у моих ног.
Отец и мать стали успокаивать меня, но я не могла выбросить из головы ужасную сцену.
— Германика хотят убить, — задыхаясь, прошептала я. — Вы должны спасти его.
— Обсудим это завтра, любовь моя, — сказал отец, нежно поглаживая меня по голове.
Но утром разговор не состоялся. Родители не сочли кошмарный сон ребенка основанием для беспокойства за жизнь полководца. Спустя два дня, когда была получена весть об угрозе бунта в Германии, я видела, что они обмениваются встревоженными взглядами.
В те дни я любила уединяться в укромном местечке среди скал на берегу моря. Во время отлива я пробиралась туда, где меня могли видеть только крошечные морские существа. Вот там и нашел меня Германии. Он лег передо мной на камни, так что мы оказались лицом к лицу.
— Итак, среди нас есть колдунья, — произнес он.
Я отвернулась.
— Отец не придает этому значения.
— Я отношусь к твоему сну со всей серьезностью и прислушаюсь к этому предостережению. — Рукой он коснулся моего плеча. В карих глазах Германика засветилась улыбка. Он ближе придвинулся ко мне и заговорил серьезным тоном, как со взрослой: — Мы все отправляемся в Германию. Агриппина намерена своим присутствием поднять моральный дух у воинов в этом злополучном уголке империи. Одному Юпитеру известно, что за причина у тамошнего легиона восставать. У некоторых из них родились дети, которых они никогда не видели...
