Самсон и Надежда | страница 3

— Везти надо? — спросил мужик, державший лошадь пустой подводы под уздцы.

— Да, надо, — кивнул Самсон. И оглянулся на доктора.

— А который похоронный дом тут поближе? — спросил мужика доктор.

— Да к Гладбаху ближе всех! — ответил тот. — Деньги-то есть? Только не эти, не карбованцы!

— «Керенки» есть, — сказал доктор.

— Хорошо, — кивнул мужик. — Давайте помогу поднять, а то ж испачкаетесь!

Самсон посмотрел на свои грязные штаны и грязную куртку и одновременно с мужиком наклонился к телу отца.

Вторник 11 марта 1919 года стал днем, перечеркнувшим его прошлую жизнь.

— Пальто я бы вам советовал забрать, — сказал по-русски с польским акцентом приказчик похоронного дома. — В пальто не хоронят! Там оно не согреет. А вот на ноги надо бы!

Тело отца лежало в грубо сколоченном гробу. Голова, покрытая квадратом китайского лилового шелка, казалась целой. Работник похоронного дома перебинтовал ее, чтобы стянуть расколотые половинки черепа.

— А вот эта доска? — Самсон указал взглядом на боковину гроба, явно уже бывшую в ином употреблении.

— Вы знаете, у нас же своя лесопильня под Фастовом, но теперь туда не доехать, а если доехать, то не вернуться, — сказал приказчик. — Там, где не хватило доброго дерева, вставили из поваленного забора… Клиентов слишком много, столяра́ не успевают… Может, ваш отец мимо этого забора и ходил!

На обычно малолюдном Щекавицком кладбище в этот раз стоял уличный шум. И даже карканье сотни ворон, облюбовавших крону могучего дуба на старообрядческом участке, было не в состоянии этот шум заглушить. Шум, плач, сердитые, но все же траурные голоса доносились с края кладбища, со стороны обрыва. Самсон же находился в самом центре, стоял и наблюдал, как двое мужиков, найденных приказчиком, углубляли узкую яму между старыми могилами. Время от времени он отходил на пару шагов, чтобы выбрасываемая из ямы бурая земля не упала на ботинки.

— Глубже нельзя! — крикнул из ямы один. — Тут уже гробы!

Видимо, для подтверждения своих слов, он ударил лопатой по дереву, которое прозвучало в ответ глухо и жалобно.

Самсон заглянул вниз.

— А гроб станет?

— Если втиснуть, то станет! — ответили ему. — Может, чуть ужмется!

Справа выглядывало потемневшее ребро гроба мамы, похороненной тут пять лет назад. Она ушла следом за сестренкой Верочкой, заразившись от нее болезнью легких. Вот теперь и папа ляжет рядом, третьим, не оставив ему, Самсону, места в семейной могиле.

Взгляд поднялся на памятник — бетонное дерево с обрубленными ветками. С вырезанной надписью «Колечко Веруся, Колечко Зинаида Федоровна. Покойтесь с миром. От отца, мамы и брата».