— Ну и хорошо, — обрадовался я и тут же собирался уходить.
— Позвольте спросить, что вам это даёт? — внезапно спросил Рен.
Я остановился. Я старался смотреть на него, как на друга, но понимал, что он уже давно перешёл на другую сторону. Он всегда был трусом.
— Эх, Рен. — Я покачал головой. — Никогда не помешает лишний раз подстраховаться. Тебе бы тоже следовало это сделать.
— Вы на что намекаете? — спросил он.
Я подошёл к нему и прошептал ему на ухо:
— Никто не говорил, что тебе позволят вернуться, когда мы найдём его.
— «Его»? Ты имеешь в виду…
— …или её, — добавил я. — Кроме самых доверенных людей об этом никто не должен знать; и ты прекрасно знаешь, что не являешься самым доверенным человеком. Они захотят сохранить это всё в тайне.
Рен удивлённо нахмурился.
— Вам бы лучше поосторожнее с такими высказываниями; я ведь уполномочен вынести вам смертный приговор.
«Как же он достал с этой фразой», — подумал я.
— Смертный приговор мне — это смертный приговор тебе. Только я могу тебе помочь.
— Не понимаю, о чём вы говорите.
— Всё ты прекрасно понимаешь.
Рен покачал головой.
— Вы свободны, мистер О’Брайан. Идите по своим делам, и хватит меня доёбывать.
— От судьбы не сбежать, Рен. Просто будь разумнее; я ведь желаю тебе только добра. Это твой последний шанс.
— Я не верю в это.
— А зря… я был там — я это видел.
Рен только махнул рукой и ушёл.
— Дурак, — прошептал я; вряд ли он это услышал.
На сегодняшнем ужине я присел к Говарду и Друли.
— Добрый вечер, парни.
— Привет, — сказал Друли.
— Знаете, что сегодня произошло?
— Шлюха сбежала? — устало спросил Говард.
Я посмотрел на него, нахмурив брови.
— Тебе пора бы уже с ней помириться, — сказал ему я.
— Зачем?
— Как минимум потому, что у тебя очень глупая причина её ненавидеть; ты ведь сам на неё напал.
— У меня есть и более веская причина.
— И какая же?
— Недавно я узнал, что она сражалась на стороне тех, кто убил моих родителей.
— Как и моих, — ответил я. — Люди на войне убивают друг друга, и не стоит винить в этом всех, кто был на другой стороне. Почему ты винишь именно Бильге?
Говард только помотал головой.
— Тебе нечего сказать? — спросил я.
— Я знаю только то, что она меня бесит.
— Слушай, не знаю, что у вас с ней за игры, но это ненормально; вам нужно придти к какому-то компромиссу. Вы оба — вспыльчивые молодые люди, но это же вас и объединяет. Может, вы найдёте общий язык?
— Как, например? — спросил Говард.
— Попробуй с ней пообщаться, без всяких драк, — ответил ему я. — Поговори, и может, она окажется не такой, какой ты себе её представляешь. — Говард опустил глаза в задумчивости; я продолжил: — Не ты являешься жертвой в этой ситуации. Пусть даже она тебя победила в драке — это её очень сильно огорчило; возможно, что именно поэтому она теперь общается только с Келвином — она боится общаться с другими людьми. Ты был её первым впечатлением о нашей группе, а Келвин был единственным человеком, который за неё заступился.
