Во время медитации я услышала странные постукивания, словно по металлу, где-то в отдалении. Прислушавшись, я осознала, что перестук имел некую систематичность. «Азбука Морзе», — догадалась я. Должно быть это единственный способ, каким заключённые могли общаться здесь — в тюрьме, где все сидят в карцерах. По крайней мере, те, кто ещё не свихнулся, судя по всему.
Наконец-то время прошло, и я открыла глаза полностью. Ощущение было такое, словно я находилась уже не в камере, в тюрьме, а просто в пространстве, и вокруг меня была просто материя. Я чувствовала себя даже свободнее, чем в последнюю неделю, не говоря уже о последних двух месяцах. Голова мыслила яснее, и я была готова отдаться в объятия железной логики.
Я — человек. Человек — это живой организм. Основная функция любого живого организма — жить. Для поддержания жизни организм должен удовлетворять свои физиологические потребности, такие как, например: дышать, есть, пить, спать, а также спариваться и рожать, чтобы не вымереть как вид. Как правило, организмы способны чувствовать, когда испытывают потребность в чём-либо, а значит и я — способна.
Теперь, после очищения разума, я готова прислушиваться к своим физиологическим потребностям внимательнее. Неприятное чувство в животе намекало мне на желание кушать. Еды мне не давали — соответственно, еду мне стоило поискать самой.
В камере не было еды, насколько я могу судить. Если еды нет в камере, а на зовы вертухаи не отвечают, то единственное что мне оставалось — это либо ждать дальше, либо открыть загадочную дверь, за которой находилось «всё». Если там находится «всё», то там должна быть и еда, верно? Еда мне нужна, ведь если я не поем — я буду голодной, и мне будет неприятно продолжать существовать дальше. А соответственно, ждать дальше мне тоже будет неприятно, а потому нужно было действовать.
Решение принято — я открою загадочную дверь в надежде найти еду, и никакие последствия меня не волнуют.
Я подошла к двери и аккуратно дёрнула за ручку.
Дверь отворилась.
Я сидел за столом и пил апельсиновый сок из прозрачного стакана. Вокруг, за столами, сидело ещё несколько примитивных, беленьких фигур с лицами, состоящими из двух чёрных точек и чёрточки. Одна из фигур подсела ко мне.
— Извините, сэр, почему у вас кошачьи уши и усы? — поинтересовалась фигура нейтральным мужским голосом.
— Потому что в реальной жизни я — кот, — спокойно сообщил я.
— Кусрам? — изумлённо спросила фигура всё тем же слегка роботизированным мужским голосом.
