В результате багажный отсек экипажа оказался забит доверху, а кошелёк Малка стал легче ещё на почти восемь драхм. Размеры трат несколько выходили за рамки ожиданий Малка, но у того была весьма веская причина — во всех лавках только и говорили о пропаже какого-то корабля с грузом авалонских товаров для купеческой гильдии острова Риммы. Вроде и два Бакалавра на борту были — кто-то вовсе про целого Младшего Магистра упоминал, — и самые опасные воды судно прошло, а всё равно. Сгинул корабль в море со всем экипажем и концов теперь не найти. А торговцам приходится цены повышать, чтобы хоть как-то потери компенсировать.
Ещё Малк заскочил наконец на мыслеграф и отправил послание домой и леди Марой. Столько думал, гадал, взвешивал за и против, а всё же махнул на жадность и расщедрился на ещё почти шесть с лишним драхм. И не потому, что очень соскучился, просто… устал от ощущения одиночества. Несмотря на общение с соучениками и студентами Школы, всерьёз он ни с кем не сблизился и жил один как анахорет. Тренировка, изучение теории, походы в столовую и снова возвращение к занятиям… Теперь вот в затворничество собрался… Йоррох, при таком времяпровождении даже те редкие задания, которые он выполнял вместе с Эйшей или Больдо, уже начинают восприниматься как способ отвлечения от унылой повседневности!
Нет уж, превращаться в полного мизантропа Малк не желал, и поэтому если есть возможность напомнить себе лишний раз, что он не огородившийся ото всего мира чудак, а человек, у которого есть родственники и близкие друзья, он ей обязательно воспользуется. Пусть и за такие, рог Йорроха ему в бок, деньжищи…
А ещё во время похода на мыслеграф у Малка произошла неожиданная встреча. В очереди в кассу он увидел того самого старика, с которым путешествовал несколько дней на «Яром демоноборце» и который со своим секретарём-телохранителем чудом выжил во время нападения илл-хотов. Помощник, правда, в этот раз отсутствовал, но Малк был уверен: старик именно тот самый. Желчное вытянутое лицо, застёгнутый на все пуговицы полувоенный камзол, сто лет как устаревшие башмаки с железными пряжками — такое сложно забыть. И ведь Малка этот недавний собрат-пассажир тоже узнал. Окинул таким взглядом, точно снимал мерку гроба, злобно что-то сказал одними губами и презрительно отвернулся. Ничего такого, что можно было бы счесть публичным оскорблением, но всё равно раздражало.
Можно подумать Малк сделал что-то лично ему неприятное!
