Мэлори заставляет себя идти – пусть медленно, только не останавливаться. Быть начеку, стоять на ногах.
Кричит ребенок. Мальчик. Кажется, уже сумасшедший.
Вдох. Пауза. Выдох.
Мэлори идет. Ужасные звуки становятся громче – все обитатели школы разом лишились рассудка. Кричит еще один ребенок. Потом еще.
– Они проникли внутрь, – говорит она.
На этот раз собственный голос ее не успокаивает.
Справа сильно хлопает дверь, дом сотрясается от удара. Впереди и немного слева дребезжат колеса, и что-то врезается в кирпичную стену (наверное, столовская тележка). Люди выкрикивают грязные ругательства.
Мэлори отказывается представлять происходящее. Лица мужчин и женщин, которые два года делили с ней кров. Следы побоев, кровь. Остатки еды на стене, куда въехала тележка. Поломанные вещи. Мэлори боится даже думать. Можно сойти с ума от одной мысли.
Однако главное – не представлять тварей. Строго-настрого себе запретить!
Что-то бьет по больному плечу. Мэлори накрывает ушибленное место ладонью. Она боится прикосновений. Вспоминает Анетт. К Анетт прикоснулись… Неужели они научились… трогать?
Нет, наверное, просто отлетела щепка. Или обломок кирпича. Или чей-то палец, отрубленный в драке.
Женский вой. И вдруг – Мэлори прислушивается, – снова детский голос.
– Мама! – раздается совсем рядом, и маленькая ручка ложится в ее ладонь. Это Олимпия!
– Пойдем! – тянет Олимпия.
Безумие в холле достигло пика. Мэлори не спрашивает, почему они идут прямо на шум драки, а не в другую сторону. Значит, там Том. Нужно пересечь холл, чтобы его найти.
Олимпии всего шесть, однако Мэлори ей доверяет. Она идет за дочкой и плачет. Ей кажется, она снова в доме и Дон сорвал с окон защиту. Только на этот раз она не наверху, а внизу, вместе с остальными. В тот день погиб Том-старший. В честь него Мэлори назвала сына. На самом деле, тогда Мэлори была в относительной безопасности – ее поместили на чердак. А сейчас она в самой гуще, побоище развернулось совсем рядом, а не этажом ниже. Люди теряют человеческий облик. Еще недавно здоровые мужчины и женщины крушат все вокруг, изрыгают ругательства, истязают себя, кидаются друг на друга.
Грохот – упало что-то очень большое. Потом – звон разбитого стекла.
Теперь Мэлори не смогла бы расслышать, что говорит дочка. Они пробираются через дерущихся. Олимпия крепче сжимает руку. Кто-то толкает Мэлори в бок, она бьется плечом о каменную стену. Некоторые голоса еще узнаваемы. Мэлори с детьми прожила в школе два года. Со всеми познакомилась. Даже подружилась. Хотя считала ли она обитателей школы друзьями?
