Мне неловко в этом признаваться, но даже на сухих местах я отнюдь не развиваю скорость гончего пса, а в грязи — и подавно. Пока я продирался через болото по направлению к холму, мне казалось, что я преследовал одного из койотов, который двигался чуть медленнее, чем остальные. Именно это и вызвало у меня подозрение. Я снизил скорость, и койот впереди меня тут же остановился, как будто поджидая меня. Тем временем его собратья визжали и тявкали, словно насмехаясь надо мной, и я почувствовал, как инстинкт предупреждает меня ни в коем случае не подходить ближе.
Однако койоты подняли такой нестерпимый лай, что я не послушался своего внутреннего голоса и злобно зарычал в ответ, самоуверенно полагая, что смогу разорвать на мелкие кусочки целую дюжину этих тощих тварей, если потребуется. Но в этот самый момент я услышал еще один звук — чей-то пронзительный крик, который показался мне необычайно знакомым. Он доносился откуда-то сзади. «Иван! Быстро домой!» Я повернулся спиной к лесу и медленно побрел обратно через болото на звук этого голоса. Оглянувшись, я увидел, что койоты уже скрылись в лесу.
Когда я увидел Тима, он стоял под проливным дождем, без рубашки, в одних трусах, а его голые ноги были все исцарапаны в кровь о кусты ежевики. Кристина чуть не плакала. Они кричали так отчаянно, что я подумал: мне несдобровать. Но, увидев меня, они чуть не лишились чувств от радости. Это меня сильно удивило. Я понятия не имел, почему они так сильно за меня испугались. Позже я узнал, что койоты имеют обыкновение заманивать домашних собак в лес, чтобы убить и съесть. Лично мне слабо верится в то, что они едят своих ближайших родственников. Я даже с некоторым пренебрежением отнесся к этому инциденту. Единственное, что не давало мне покоя, — это осознание того, что меня могли заманить в ловушку. Не думаю, что представляю собой лакомый кусочек, но из всей этой истории я вынес еще один важный урок: тебя могут предать представители твоего собственного рода, но люди — никогда. По крайней мере не те люди, с которыми я живу и которых с этого момента буду называть своей семьей. Я тогда отчетливо понял, что стремление спасать других заложено в самой их природе. И конечно же, осознание этого факта подвело меня к еще более важному вопросу: а какова моя собственная природа, с какой целью я вообще появился на свет?
В чем смысл существования животного? Только лишь в физическом выживании и продолжении отдельно взятого вида? Или же в нас заложена потребность в чем-то большем? Является ли наша индивидуальность врожденной и не зависящей от внешней среды, которая нас окружает? Или же мы все представляем собой «чистую доску», которую должен запрограммировать и оформить более высокий разум?
