Недовольно зыркнув в спины вояк, увлеченных друг с другом, Ретур Равар направился к шатру. Поесть определенно стоило — он успел порядком проголодаться.
— Вино! — хохотал во все горло Сегимиус, сметая со стола оливки. — Вино уже давно покорило эти земли! — в подтверждение сказанного союзник поднял полную чашу и с показной пьяной торжественностью произнес: — За Империю!
Форкс и Равар в ответ подняли свои кубки. Выпили. В шатер натащили жаровен, устелили землю коврами и пирующие быстро разомлели в теплоте, изрядно отяжелев от съеденного. Наступило вечернее время вина и живого славословья.
— Ты бы знал, Наместник Равар, сколько толгувы платят за божественный нектар! Даже самый распоследний бедняк уже воротит нос от пива; он готов взять меч и отправиться в дальний поход, дабы добыть монет на вино! Империя выстроит дороги, и благословенный дар Пагота рекой хлынет в наши леса! Уже за одно это толгувы восславят арнский престол! — выкрикнул молодой воин и допил чашу, стряхнув капли наземь.
Он икнул, отер ладонью роскошные усы и слегка покачнулся.
— Я сейчас… Светлейшие, — он ринулся к выходу, откидывая занавесь и вывалился из шатра. Его провожал зычный басовитый хохот Форкса — пирушка в походном шатре наконец-то развеселила хмурого командующего.
— Ты же терпеть не можешь дикарей, — поджал губы Равар. Наместник уже достаточно выпил и немного помягчел, но червяк недоверия не прекращал точить изнутри. — Что ты так носишься с толгувом этим…
— С Сегимиусом? — хлопнул ладонью по столу Форкс. — Я достаточно прошел с ним плечом к плечу, Равар. Он вырос от простого десятника до сотника на моих глазах. Гордец! Лишь став сотником и выслужив гражданство, признался, стервец, что он княжий сын в своих землях…
За шатром послышались характерные звуки — молодого сотника выворачивало и тошнило. Форкс по-отечески улыбнулся.
— Отвык за пару месяцев пить по-нашему, — хмыкнул он. — Ничего… А толгувы… Они неистовы в бою, никогда не показывают врагу спины и не отступают… Отличные воины!
— Ага, вот только это мы идем завоевывать их, а не они нас, — проворчал Равар.
— Они бесхитростны, как дети… — махнул рукой Форкс. — И всё не могут решить, в ком больше доблести, чей род достойней встать над другими… Вот и режут друг дружку почем зря в своих лесах. Хорошие враги…
Блюющий у густого раскидистого кустарника толгув разогнулся, вытирая рукавом губы и оглядываясь. В кустах угадывалась притаившаяся фигура.
— Сегимий, анэска аэ? — послышался осторожный шепот, и незнакомец протянул руку из ветвей. На раскрытой ладони белела пара крупных птичьих яиц.
