— А ну, стой!
Сильный фыркнул, но Ойкон натянул поводья.
Мерех разгуливал по селу в одиночку — остальных мальчишек родичи не пускали за ограду — и скучал. Ему-то можно гулять, он — внук старейшины… Вот только хозяйничающие вокруг имперцы Мереху не нравились. Новые соседи пришлись мальчишке не по сердцу. Поэтому он даже обрадовался появившемуся Ойкону. Правда, Мерех немного побаивался злющего жеребца, — но тот рядом с дурачком выглядел на удивление спокойным…
— Ты куда собрался? — подбоченился Мерех. — Опять Сильного выгуливать?
Мерех отчаянно завидовал приблудышу и сам мечтал прокатиться на могучем коне. Вот только все уже знали, что кроме Ойкона жеребец никого не признает. Ну и хозяина своего, Тарха, конечно же. Но вот где он теперь, этот Тарх?
— Нет, — лучезарно улыбнулся Ойкон. — Я важное письмо везу для дедушки Гимтара.
Услышав имя, Мерех невольно присел и огляделся. Вдали, между крайних домов, показалась вереница всадников.
— Ты что, дурак? Давай за угол, — прошипел он и юркнул за ограду. Мерех разглядел среди всадников проклятого имперца в капюшоне. Ему-то точно не стоит попадаться на глаза!
Ойкон немножко обиделся. Он не любил это плохое слово. Те, кто называли его дураком, сначала обзывались, а потом обижали Ойкона. Но сейчас рядом Сильный, а он не даст в обиду! Поэтому мальчик послушно свернул за угол.
— И ничего я не дурак! — ответил Ойкон. — Мне дедушка Горах для дедушки Гимтара письмо передал. Сказал — важное-преважное! И никто, кроме меня, его передать не сможет!
— Врешь! — прошипел Мерех. — Покажи!
Ойкон запустил руку за пазуху. Воробышек испугался и клюнул мальчика в палец. Ойкон засмеялся и вытащил письмо. Мерех странно посмотрел на юного всадника и протянул руку.
— Только… — задумался Ойкон, прижимая послание к груди, — Горах велел не показывать и не говорить про письмо имперцам… — Лицо мальчика прояснилось, и он вновь доверчиво улыбнулся. Протянув свиток, он добавил. — Но ты же не имперец, верно?
Мерех выхватил тубус и раскрыл. Уставившись в коротенькое, — всего-то пару строк послание — он нахмурился и прочел. Нахмурившись сильнее, он отвел свиток в сторону и ничего невидящим взглядом смотрел перед собой. Ойкон достал воробышка и стал тетешкаться с птенчиком. Внук старейшины потер белый шрам на загорелом лбу и зло посмотрел на дурачка.
— Ме-ее-реех! Ме-ее-реех! — протяжно позвали со стороны площади. — Ме-ее-реех, иди домой!
Мерех вздрогнул, торопливо засунул послание в тубус и протянул обратно.
