— Девятнадцать золотых! — и с гордым видом посмотрел сначала на своего расстроенного приятеля, а потом перевел победоносный взгляд на орка.
Орк ответил ему ненавидящим взглядом, нервно покусывая и облизывая свои толстые губы и напряженно сжимая лапами кожаный мешочек с деньгами.
— Девятнадцать с половиной, — неуверенно выдавил он из себя.
Тогда маг подошел прямо к нему и, глядя сверху вниз на сидящего орка рявкнул:
— Двадцать!
А потом, явно куражась над орком, продолжил, будто считал:
— Двадцать один, двадцать два, продано!
И он с видом триумфатора повернулся к аукционисту. Неизвестно на какую реакцию рассчитывал пьяный маг, но зрители отреагировал положительными возгласами, гулом, топаньем ног и даже несколькими аплодисментами. Счастливо и пьяно улыбаясь, маг артистично поклонился оценившей его выходку публике. Приятель мага не столь пьяный и сохранивший остатки рассудка сокрушенно качал головой.
— Номер семнадцать продан господину Преану за двадцать два золотых! — объявил аукционист, и Виктора быстро оттащили в сторону.
Там уже со звоном отсчитывались золотые монеты, поскрипывая перьями, подписывались бумаги и мелькала морда необычайно радостного Геора. К плечу Сомова на прежнее клеймо наложили магический амулет, который в этот раз без боли бесследно уничтожил старую запись и выжег новые иероглифы: «Раб Вик Седой, хозяин Эргис Преан, город Макабр, год такой-то».
Потом все естественно направились в кабак, отпраздновать «удачную» сделку и отметить победу Эргиса, которую он сам воспринимал не просто как победу на аукционе над менее состоятельным конкурентом, а так словно одержал викторию на поле сражении. Пока кабак буквально гудел от разошедшегося мага, купленный раб сидел снаружи на улице у кухни, прислонившись спиной к стене, слушал пьяные крики и смотрел на город, погружающийся в ночь. Полная пожилая кухарка орчанка заметив глубоко несчастного раба, неожиданно вынесла ему кусок настоящей хлебной лепешки.
— Спасибо, госпожа, — искренне поблагодарил Виктор, жадно отрывая куски зубами и упиваясь давно забытым вкусом хлеба.
Казалось, что ничего вкуснее в жизни он не ел, чем эта сухая соленая лепешка. Кухарка молча посмотрела, как он ест, покачала головой, вдохнула и ушла обратно к себе на кухню. Никто студента не охранял, ночная улица была пустынна, за исключением двух извозчиков, мирно дремлющих в ожидании поздних клиентов. Можно было спокойно встать и уйти. Вот только куда пойдешь в незнакомом городе с оковами на ногах и клеймом раба на плече? Пришлось дождаться, пока новый хозяин закончит веселье и вслед за ним грузиться в гужевой транспорт. Извозчик орк крайне не довольный, что рядом с ним посадили раба, всю дорогу негромко ругался под свой огромный нос и неторопливо правил в сторону гавани.
