(Ис 30, 12); ибо худо расположенные к нему и умышляющие на него все дурное, они никогда не могут сочувствовать похвалам ему и присоединиться к ним. Ведь
мерзость грешникам, как кажется Соломону и истине,
благочестие (Сир 1, 25). Преследуемые сетями слов его, из коих невозможно выпутаться, блуждая в безвыходном лабиринте его обличений, толкаемые своим беспомощным положением, они обратились к злодеяниям и не перестают подобно неразумных псам лаять на святого. Упорная и закоренелая развращенность еретиков, хотя бы и поражалась бесчисленными обличениями, всегда остается бесстыдной.
3. Итак, повествование о них (деяниях), уклоняясь от тягостного (предмета речи), обращается прямо к тому, чтобы славить ныне прославляемого. Дивиться и повествовать об образе и блеске жизни, об отечестве и богатстве и обо всем другом, чего требуют внешние законы[3] для похвальных речей, в отношении к тому, кто не желал употреблять на это никакого старания, но украшал себя, как и подобает, только речами о благочестии, — не является, полагаю, приличным и святым делом для тех, кои вознамерились восхвалять добродетель. Не подлежит правилам софистического пустословия тот, кто по делам своим является верным правилом и мерилом добродетелей. Но так как знание славы земного отечества его и благочестия его родителей является путем, ведущим к душевному услаждению, а также делает ярче облик того, о ком речь, как кто-то из лирических писателей сказал где-то, то мы из очерка рода сего мужа, из описания материала его жизни представим вам целый образ человека, небесный и духовный.
4. Первенствующий и царствующий град градов явил его от истинно благочестивых родителей, как бы некую животворную искру, ибо с самых пелен он стал озарять мир и умел гасить нечестие едва только занявшегося еретического пламени. Имена его родителей свидетельствуют, что они даны были им ввиду особого обстоятельства, ибо с Феодором соединенная для брачного сожития Евдокия произвела славного (εὺδὀχιμον) и богодарованного (θεοσᾠρητον) Никифора и как небесного отпрыска возрастила его в древо. Благочестие их было настолько замечательно и славно, что за истину избрали опасности, ссылки и бичевания. Думаю, что как бы предуказанием на будущую судьбу сына и некоторым предзнаменованием было то, что сын и отец подвергались опасности за одинаковый образ мыслей, хотя и не в одно и тоже время.
5. Случилось, что в то время, когда Константин[4]
