Но что так онемело и непрерывно болит внутри? Где только помещается эта душевная боль? Она всюду.
На каждом шагу встречались гранильные мастерские с большими витиеватыми вывесками; иные маленькие, в одну комнатку с подслеповатыми оконцами. Казалось, весь город живет одним только интересом — камнем.
Желая скрыть лицо от встречных, Кася отворачивалась к витринам. За зеркальными стеклами в рамах из морозных узоров громоздились пушистые вороха посеребренных по спинкам лисиц, на черном бархате густо тлели разноцветные камни. Длинными россыпями лежали белые гранаты — пиропы, полосчатые сардониксы, в приоткрытых коробочках таились серьги с желтоватыми цирконами, по игре неотличимыми от бриллиантов.
— Любуетесь, какой огонь испускают? — сказал чей-то голос у нее над ухом. — Карбункул от латинского карбо, что есть искра.
Кася нехотя поворотилась вполоборота. Обшарпанная фигура в длинном пальто и — ужас! — в шляпе покачивалась рядом, засунув руки в карманы. Достаточно было беглого взгляда, чтобы понять, что это нищий уличный приставала. И он посмел с ней заговорить! Уже и на ней проступает клеймо отверженности?
Но его внимание отвлекли сани, где стояли ведра, полные травянисто-зеленых мутноватых камешков.
— Откуда?
— А ты кто? — строго спросил возница.
— Прохожий, — загадочно ответил человек в шляпе.
«Как он не умер до сих пор на таком морозе», — вдруг подумала Кася.
Видно, прохожий чем-то вызвал в вознице почтение, потому что, замедлив шаг и сморкнувшись на снег, мужик поспешно сказал:
— С Шерловой горы хризолиты.
— Невежа! — загремел железный голос из-под шляпы. — Как ты смеешь тут отламывать содержимое из носа? Как смеешь называть хризолитами обыкновенные уральские гранаты?
Возница, опешив, смотрел на него.
— Знаешь ли ты, что для камня имя — всё! Кому везешь, говори!
— Ефиму Марковичу, — оробев голосом, сообщил возница, показывая кнутом на низенькую дверь напротив.
Неожиданно для самой себя Кася перебежала улицу и юркнула в мастерскую Ефима Марковича.
…Седенький, мохнатый от старости гранильщик разочарованно повертел в пальцах ее перстень — подарок жениха.
— Подделка, барышня. Не возьму.
— Не может быть. Вы ошибаетесь, — похолодела Кася. — Это марказит.
— Как ошибаться!.. Всю жизнь на этом деле. Обман-с чистый! Глаза завяжи, дай в руки — на ощупь узнаю. Стекло легче, чем камень. Потом, оно в пальцах теплее. Камень холоднее.
— Боже мой, боже мой, — прошептала помертвевшая Кася. — Что же делать?
