Его жена долгое время мечтала о морском путешествии, поэтому он решил плыть морем из Александрии в Одессу. Жена его еще никогда не была так счастлива. Она предвкушала каждый час поездки, надеясь купить в Египте красивый местный ситец и нашить себе платьев на всю жизнь. Полная решимости привести в исполнение все свои мечты, она купила в Йемене доллары для использования в Египте и на корабле. Она знала, что русским запрещено заниматься валютными сделками. Но постольку, поскольку так много русских нарушало эти предписания, она не очень-то скрывала, что сделала эту покупку. Ивченков узнал об этом и непонятно почему решил доложить о ней в Центр. По прибытии в Москву его вызвали в Министерство иностранных дел, понизили в должности и наложили запрет на выезд за границу.
"И это сделал Ивченков?!" — воскликнул Сахаров.
"Ивченков сделал это, сказал Скарбовенко, кивая головой. — Я думал, что сн был моим лучшим другом. Помнишь, я говорил тебе в прошлом году, если тебе будет нужна помощь, ты можешь довериться Ивченкову".
"Я не могу поверить этому", — сказал Сахаров.
"Ты уж лучше поверь, ответил Скарбовенко. — Мне уже поздно, но у тебя еще есть время. Ты должен научиться остерегаться чекистов. Они занимают самые высокие посты, но это самые низкие люди в нашем обществе. Всю свою жизнь они предают и продают людей. Они продают нас в МИДе, они продают членов партии, они продают один другого. Потом эти сукины дети убегают в Америку и продают весь советский народ.
Чекисты вызовут тебя конечно; они захотят сделать тебя одним из своих. Послушай меня, Володя. Не имей с ними ничего общего!"
Однако Сахаров по причинам, известным лишь ему одному, уже решил, что если чекисты свяжутся с ним, он ответит им так, как они хотят. История со Скарбовенко только укрепила его решение стать сотрудником КГБ.
Вызов пришел в ноябре. Заведующий преподавательским составом института, сам сотрудник КГБ, дал Сахарову листок бумаги и сказал ему, чтобы тот связался по телефонному номеру, написанному на нем. Он так и сделал и получил указание явиться назавтра в десять часов утра в контору на Неглинной улице, в полуквартале от площади Дзержинского, и спросить "Василия Ивановича".
Часовой провел Сахарова в приемную, вся мебель которой состояла из деревянного стола и двух стульев. Василий Иванович, полный, средних лет мужчина с совершенно белыми волосами и отеческими манерами, вежливо приветствовал его. "Вы понимаете, конечно, что я представляю самую уважаемую в Советском Союзе организацию — Комитет Государственной Безопасности при Совете Министров СССР, — начал он.
