– Шульгин, ты куда? – недоумевал я.
– Мы идем по своим делам, – сказал он мне, сунул руку в сумку и достал оттуда баллон с краской, – напоминаю: ты идешь по той стороне улицы, я по этой.
Денег таксисту он, конечно же, не оставил. Я говорил ему, что так нельзя. Что когда-нибудь… Да ну что я мог ему предъявить? У меня была полнейшая напряженка с финансами, а он мне платил. По законам этого жестокого мира он был умнее, проворнее и вообще во всех отношениях лучше.
Но мой способ жить и радоваться Шульга не котировал. Автостоп, например, он расценивал как попрошайничество, недостойное белого человека. Вот если бы я наебал кого-то из водителей, Шульга проникся бы ко мне уважением.
О том, что его бизнес свернулся, я узнал уже здесь, в Питере. Закончилось все довольно бодро и предсказуемо. После очередной акции в мегаполисе аккаунт его анонимного кошелька просто разрывает. Обычно для вывода денег он пользовался каким-то хитрым способом, закрывающим все лазейки для котов. Средства он тут же уводил на счет своего спортзала, не превращая их в нал. В лыжной секции Шульга делал ремонт, закупал какие-то спортивные прибамбасы или типа того. И вот за пару дней – как плотину прорывает – прилетает столько бабла, что Шульга уже и сам не рад. Чтобы не терять наживы, он кидает деньги себе на банковский счет и выводит в кэш.
С командой своих домохозяек он как раз собирался на какие-то соревы в Сочи, когда в дверь постучали.
У меня все еще не укладывается в голове, за что именно его повязали, – этот человек вблизи не видел ни грамма веществ. Ни один на свете человек никогда не заявлял котам, что его обманули, когда он хотел купить немного наркотиков. Так и представляю: «Алле! Дежурная часть? Меня обманули. Я хотел втариться синтетическим говном… Да-да, тем, что продают через объявления на улицах… Ну так вот, отправил деньги и – оревуар, мне не прислали координаты клада! Меня кинули! Мошенники! Уже выезжаете? Спасибо, что бы я делал без вас!» Состава преступления, как по мне, не было. Юридически это дело просто не имело смысла, но у котов были другие соображения на этот счет. Короче, странно все это. Не знаю никого, кто попался бы котам смешнее и нелепее, чем Шульга. Его закрыли в колонию-поселение на два года. Я ему не писал. Как выяснилось значительно позже, он про меня, напротив, не забывал.
Но мне в тот момент было не до этого. Я что было мочи обустраивал свою жизнь в Питере. Прямиком с крабнопалочного обоза мы окунулись с Сашей в бурную питерскую жизнь. Но мне все это быстро надоело: со вписки на вписку, одна конура страшнее другой. Саша же, наоборот, чувствовала себя в своей среде.
