Нисикава Дзёкэн был во всём поборником «срединности», которая предполагает умеренность и отказ от крайностей[47]. Вместе с тем относительно японских заимствований из Китая он высказывается крайне решительно: «За исключением богов-ками и японских песен-ута, всё в эту страну пришло из Китая» (№ 83). Однако уже в следующей фразе делает важнейшую оговорку: «Но изначально мудрецы этой страны [Японии] изучили её основы, поняли, что из пришедшего будет применять затруднительно, а что нет, переделали пришедшее в соответствии с сердцами людей этой страны, и люди стали пользоваться этим в жизни. А если что-то пришедшее из стран иноземцев и получало распространение в неизменном виде, то поскольку оно противоречило естеству вод и земель, а также обыкновениям людей этой страны, то заимствованное само собой удивительным образом и без людского участия переиначивалось в духе Ямато благодаря несравненным божествам».
Для доказательства тезиса об избирательном характере заимствований Нисикава Дзёкэн приводит несколько примеров.
Первый касается письменности и указывает на изобретение японцами слоговой азбуки (считается, что это произошло в IX в.): «Письменные знаки (имеются в виду иероглифы — А.М.) изначально имели здесь китайский облик, но через какое-то время они изменились и, поскольку Ямато и Китай — это не одно и то же, китайские знаки стали казаться чем-то сильно отличным, и для дел Ямато применять их стало затруднительно. Зачем из любви к диковинкам тешить глаз? Чистое и покойное соответствует естеству вод и земли, и из этого происходит для людей много пользы».
Престижность родного языка определялась для Нисикава тем, что он был носителем поэтического дискурса, который приобрёл в Японии исключительно большое значение[48]. Поэтому в качестве следующего примера заимствования, адаптированного к местным нуждам, выступает именно поэзия. Нисикава Дзёкэн констатирует: китайские стихи пришли в Японию, естественно, из Китая, но под влиянием «мягкой и покойной сути этой страны» они стали «распеваться на манер Ямато» (по всей вероятности, имеется в виду как произнесение иероглифов на японский лад, так и разметка китайского текста, позволяющая читать его в соответствии с правилами грамматики японского языка). Ссылаясь на некоего китайца Мафукэси, который переселился в Японию, возненавидел китайское и пожелал выглядеть как японец, Дзёкэн заключает: «Если ты родился в какой-то стране, то следуй образцам этой страны — уж таков закон Неба и Земли».
