Инга никак не поймет, что человеку рот раскрыть и то трудно, когда люди смотрят на него. «Надо привыкать», — безжалостно сказала она. Говорить, конечно, легко…
Когда подует хоть слабый ветерок, сразу становится свежее и легче. Облака плывут в небе с белыми пушистыми краями, и бесформенные и совсем круглые. Когда они закрывают солнце, по полю скользит легкая игривая тень.
Жнейка тарахтит и тарахтит. Беспрерывно сверкают в воздухе темно-синие зубчатые крылья. Лошади, отгоняя оводов, помахивают хвостами.
Неужели даже обеденного перерыва не будет?
Валия, чуть не задыхаясь, опускается на колени перед бидоном с водой, наливает полную кружку и жадно пьет. Вода струйкой течет по подбородку, на обнаженную грудь, хоть чуточку охлаждая разгоряченное тело. Порывисто дыша, подходит Мария Себрис, она тоже хочет напиться. Валия отдает ей кружку и, вытирая косынкой лицо, смотрит, как та пьет сначала сама, потом, снова наполнив кружку, зовет дочку:
— Виолите, иди напейся!
Валия не надивится на эту девчонку, которая ни в чем не отстает от взрослых. Она черная, как цыганка, только белки глаз да зубы поблескивают, все руки исцарапаны. Волосы у девочки красивые — совсем золотистые — красить не придется.
— Ну, женщины, не отставайте? Не отставайте? — раздался на все поле голос бригадира.
— Идем, идем? — отозвалась Мария, спеша к прокосу. Виолите бежит вслед за ней. И Валии не остается ничего другого, как идти и снова взяться за противную, постылую работу. Кинематографисты эти, должно быть, и не приедут.
Словно угадав ее мысль, проходивший мимо бригадир остановился около девушки и тихо заговорил:
— Черт их знает, где они застряли. Может быть, они по дороге завернули к эзерлеязцам. Ну, ничего, приедут и к нам.
— Они, наверно, совсем не приедут, — ответила Валия с раздражением. Стоило из-за этой глупости бежать сюда и мучиться в такую страшную жару, когда можно было спокойненько сидеть в тени и шить новую кофточку. Не стоило, конечно. Ни один черт не показывается. И она сказала Атису: — Ты все сказки придумываешь.
— Никакие сказки я не придумываю, — ответил тот. — Хочешь, я в обед сбегаю домой за газетой — сама увидишь, черным по белому написано… Конечно, в самом деле на сказку похоже — среди всех актрис республики ни одна не подходит, но это так. Я-то тут ни при чем.
И он побежал по жнивью в другой конец поля, где Себрис как раз остановил жнейку и хлопотал около нее.
«Конечно, после обеда я могу сюда и не приходить, — думала Валия, таща сноп, — а что, если они все-таки приедут? И тогда я пропущу единственную возможность вырваться в Ригу? О господи — если бы мне в самом деле улыбнулось счастье и меня взяли в кино! Такое и во сне не придумаешь. Зане и Дзидра Вилкуп позеленели бы от зависти, их бы удар хватил. Ох, я и сама, наверно, умерла бы от счастья! Надо выдержать. Атис прав — у меня шансов больше, чем у других. Только бы они приехали!»
