Рядом с Марией Себрис сидела женщина лет сорока, в сильно поношенной одежде — Терезе Гоба. Она все время молчала. Лицо ее вокруг рта было изборождено морщинами — следы усталости и преждевременной старости. Когда ливень начал бить в открытые двери сарая и сидевшие у входа подались назад, Терезе, вздохнув, сказала:
— Если Марите не догадается подставить ванночку и миску, в доме будет озеро. Крыша как решето. В дождливое лето, да и осенью и весною, все стены в плесени. Мне-то все равно… Детей жалко.
Она сказала это потихоньку, одной Марии, но председатель колхоза услышал эти горькие слова. Он порывисто поднял голову и посмотрел на Терезе. Женщина выглядела усталой и безразличной. Он знал, что она вдова и воспитывает двух маленьких дочек. Ему случалось проходить мимо ее дома, только он никогда не заглядывал туда. Терезе молча переносила невзгоды, никогда не жаловалась, на собраниях сидела где-нибудь в сторонке и молчала. Юрис, вспомнив мрачное заводское общежитие, снова осознал одно: самым главным, решающим является человек!
Еще целый час не переставая лил дождь. Гром грохотал уже где-то вдали, молнии не разрывали больше туч. Но сарай с людьми на краю одинокого луга все еще был как осажденная крепость, никто не хотел вылезать из него, все боялись промокнуть до нитки.
Бейка сидел, сдвинув брови, и молчал, о чем-то напряженно думая. Очень хотелось курить, но здесь это, конечно, нельзя было. Он ломал себе голову, как помочь людям вроде Гобы. Ладно, борьба за высокий урожай и удои — это одно. Но тут человеку на голову течет вода. Значит, надо придумать, что делать — и немедленно.
— Ты, Атис, непременно должен пойти, — бойко говорила Валия, — а то ничего не получится. Нас семеро, не хватает одного мужчины.
— Плясать? — расхохотался Атис. — Куда мне! Не такой я верткий.
— Да брось ты, — рассердилась Валия. — Словно кто-нибудь из нас умеет по-настоящему танцевать. Никто не умеет, нас будут учить.
— Нет, нет, — Атис энергично покачал головой. — Уж лучше я на следующем балу приглашу тебя на фокстрот. Это другое дело! А скакать на сцене — не для меня.
— Это просто несознательно! — возмутилась Валия. — Выходит, что мы все какие-то дурачки?
— Я этого не сказал, — защищался Атис. — Я только говорю, что это не для меня. Эх, ну и проклятая погода — дождь так и не перестает! Юрис, сколько мы будем тут торчать?
Бейка распахнул дверь настежь и переступил порог. Густо моросил дождь. Небо затянуло от края до края. Лес тяжело шумел.
