— За нее ты не бога, а себя и детей своих благодарить должна, — вставил Себрис. — Они все лето на прифермском участке трудились, — закончил он, обратившись к Бейке.
Женщина пожала плечами.
— Надо же как-то перебиваться… — Она почесала темную голову ближней коровы. — Моим коровкам еще хорошо, мы с мужем и сена накосили — можем по охапке подкинуть.
— Скажите мне, что тут делается? — спросил Юрис Себриса, когда они вышли из хлева. — Коровницы сами обеспечивают скот кормом?
Себрис пробормотал что-то, затем внятно ответил:
— Мы дошли до того, что каждый жил, как умел.
Они шли мимо старой риги. Вместо двери чернела дыра, а перед ней торчали из снега части старых машин, в куче этой были и сломанные конные грабли и развалившаяся телега с одним колесом. Это была разруха. Тут было все вместе — равнодушие, запустение и безысходность. Новый председатель смотрел, как ветер со снегом врывается через черную дыру в ригу.
— Рига погибнет! Ее же можно починить.
Себрис пнул ногой сугроб и откашлялся.
— Почему же нельзя, если захотеть? А кто захочет? Никто не заинтересован.
Председатель сдвинул брови, хотел сказать что-то, посмотрел Себрису в лицо, с которого даже зима не стерла темного загара, и побрел дальше.
Целую неделю он метался тогда по колхозу, как зверь по клетке, злой, охваченный отчаянием, затем поехал в Таурене и доложил секретарю райкома Марену:
— Я режу яловых коров, яловых овец и негодных лошадей!
— С ума вы спятили! — воскликнул Марен. — Уничтожать скот… Не знаете установок?
— Глупости это, а не установки! — вспылил Бейка. — Это просто абсурд! Неужели я до весны должен заморить голодом всю скотину? Поймите же — у меня нет корма! И вообще… не знаю, зачем тащить за собой ненужный балласт?
— Вы не смеете делать этого, — предостерег его секретарь. — Мы боремся за рост поголовья, а вы хотите уничтожить то, что у вас есть.
— Но разве для нас важно только количество? Какая от него польза, если весною уже вся скотина на ногах держаться не будет? Не понимаю!
Марен взялся за телефонную трубку, посмотрев на Юриса, как на пустое место:
— Многого вы не понимаете.
Юриса в эти дни не покидала трудная мысль: действовать ли так, как велит рассудок, и вместе с тем рисковать самому? А как же иначе найти выход, если не действовать решительно, даже дерзко? Надо уяснить себе одно: что важнее — результат твоей работы или то, как на тебя посмотрят и что о тебе скажут другие? Он был сыном сельскохозяйственного рабочего, учился в ремесленном училище, потом работал на заводе, стал членом партии. В ремесленном училище у старого мастера Тимма было излюбленное изречение: «Думай головой и будь крепок душой…» Это он старался привить и мальчикам, с которыми изо дня в день стоял за станками, терпеливо обучая их вытачивать сложные детали. Думать надо головой… А если подумать головой, то при нашем строе каждый закон существует для того, чтобы двигать жизнь вперед, а не тормозить ее. Стало быть, если где-нибудь допущена ошибка, то надо действовать на свой риск, на свою ответственность! Ведь ясно, что непродуктивный скот — ненужный балласт. И он, Бейка, поступит так, как считает правильным. Вот прошло уже почти полгода. Почти полгода тяжелого, напряженного труда. Перерезав негодный скот, он спас тогда хозяйство от катастрофы. На вырученные деньги он закупил корму, и остальная скотина дотянула до весны. С трудом, но дотянула. А его самого вызвали в райком, на бюро.
