Как и вчера, я крадусь, и как можно тише. Рюкзак несу перед собой, чтобы Мо случайно не выпрыгнул или не выпал. Надо мной светят звезды, чудесная ясная ночь. Не видно ни облачка. Я иду к озеру и останавливаюсь на прежнем месте, но, высадив Мо на землю, снова слышу треск. Резко обернувшись, напряженно вглядываюсь в окружающую темноту, однако не обнаруживаю ничего подозрительного. Я боюсь не темноты, а того, что меня застанут врасплох. Мо уже лежит в траве, а я все еще подозрительно оглядываюсь по сторонам. Это мог быть какой-то зверь, я могла себе что-то нафантазировать. И все же ловлю Мо и опять запихиваю его в рюкзак. Сначала мы пойдем к озеру, а сюда вернемся позже.
Дорогу к озеру найти несложно, тропинка хорошо видна и ночью. Через несколько минут я четко различаю мерцание воды и выхожу на берег, к тому месту, где стояла вчера. Снова опускаю рюкзак на землю, но кот остается сидеть там, наблюдая за тем, как я достаю блокнот и, открыв передний карман, вынимаю спички. Быстро глажу его по голове, а затем иду ближе к воде. Очень волнуясь, в сильном напряжении снимаю обувь и захожу недалеко в воду, которая сегодня прохладнее, чем вчера. Деревья, озеро, ночь, звезды – если бы я только могла все это вобрать в себя и удержать.
Я открываю блокнот, провожу рукой по страницам, по всем написанным буквам, что, обнимая друг друга, образуют слова и складываются в предложения. Что лежат глубоко скрытыми во мне. Рывками выдираю страницу за страницей, пока в блокноте не остаются только чистые листы. Каждый рывок, каждый разрыв бумаги разрывает и тишину ночи. Я отбрасываю блокнот, он плюхается на землю на приличном расстоянии от меня. Напряженно вглядываюсь в строчки в моих руках. Зажав их под мышкой, вытаскиваю из коробка спичку и, стремительно чиркнув, зажигаю ее. Шипя, вспыхивает огонек. Спичечный коробок присоединяется к блокноту, а я беру письма к Иззи и, держа их перед собой, наблюдаю, как огонек, перепрыгнув на бумагу, с каждым миллиметром растет. Удивительная вещь – огонь. Он дышит, живет, разрушает – чем больше может разрушить, тем сильнее и больше становится. А когда ничего не остается, он уходит сам по себе.
Бумага чернеет, корчится от боли, из нее образуется пепел, а из пепла – ничто. Мои слова исчезают у меня на глазах. Я выпускаю слова к Иззи, они на всех парусах плывут по красно-желтому морю к земле и исчезают, не успевая достичь воды и утонуть.
