– Вместе с вами в этом году в «Святой Анне» начнут учиться и другие ребята, но, к сожалению, они по разным причинам не смогли поехать в лагерь.
– А я и не знала, что от этой мути можно уклониться, – неприязненно говорит девчонка, которая почти злобно изучала меня в автобусе.
– Следующие три недели мы проведем вместе, а после этого вы будете вместе учиться, – умело обходит комментарий Пиа и продолжает. – Взаимодействие всегда дает больше, чем противодействие, – она серьезно и многозначительно смотрит на каждого из нас по очереди, а затем слово берет Яна.
– Мы бы хотели познакомиться с вами поближе, и чтобы вы поближе узнали друг друга. Попробуйте рассказать о себе, сколько хотите или можете. Если нет, мы, по крайней мере, сообщим ваши имена. Давайте начнем отсюда и пойдем дальше по часовой стрелке.
Палец Яны указывает прямо на Злючку, как я про себя окрестила девчонку. После нее на очереди Сара и я.
Девчонка поджимает губы, все в ней кажется грубым и резким.
– Лина. Меня зовут Лина, – выпаливает она и упрямо замолкает.
Имя Лина, рассуждаю я про себя, ей не подходит. Такой, какой она сейчас выглядит. «Лина» звучит слишком мягко, слишком мило, слишком невинно. Эта Лина совершенно не такая.
– Лине четырнадцать лет, и она очень… прямолинейна, – дополняет Пиа. – Хорошо, что ты с нами, Лина!
Сара уже натягивает рукава свитера на пальцы, щеки у нее пунцовые, и я задаюсь вопросом – от стыда или от жары. Вероятно, от того и от другого вместе.
Она сжимается, почти втягивает голову в плечи и упирается взглядом в свои туфли. Я с радостью помогла бы ей, но и себе-то помочь не могу.
Удивительно, но ей дают время, никто ее не подгоняет, даже Лина, от которой я этого ожидала бы в первую очередь.
– Я… я… – запинается Сара. – Меня зовут Сара, мне шестнадцать, и я… я ненавижу темноту.
Последние слова она произносит так тихо, что, думаю, услышала их только я.
– Хорошо, что ты здесь, Сара, – раздается со стороны Пии и Яны.
Они ободряюще улыбаются Саре. Затем их взгляд переходит на меня, и Яна радостно начинает:
– Теперь твоя оче… – пока ей на руку не ложится ладонь Пии, заставляя остановиться на середине фразы. Мне хотелось бы провалиться сквозь землю, закричать: «Я Ханна, я Иззи, я ничто, я безмолвна, а внутри у меня так громко!»
Мои слова остаются немыми.
– Это Ханна. Ей семнадцать и… сейчас Ханна не находит слов, чтобы говорить. – Пиа не имеет в виду ничего плохого, но я не хочу этого слышать. Я нахожу слова, я нахожу тысячи слов, и все они у меня в голове. Им только дорогу оттуда не найти.
