чистил бы в чулане его ботфорты. Сэр Пирс. Но мне все это не по душе, О'Флаэрти. Нельзя же, чтобы ты и дальше
обманывал мать. Нельзя! О'Флаэрти. Это почему же нельзя, сэр? Плохо вы знаете, на что способен
любящий сын! Вы, верно, не раз замечали, сэр, как я горазд врать? Сэр Пирс. Ну, во время вербовки кому не случалось увлекаться. Я и сам порой
склонен несколько преувеличивать. В конце концов, все делается во имя
короля и родины. Но позволю себе заметить, О'Флаэрти, история о том,
как ты один бился с кайзером и двенадцатью великанами из прусской
гвардии, звучала бы куда убедительнее в более скромной редакции.
Разумеется, я не прошу тебя совсем отказаться от твоей версии; вне
всякого сомнения, она пользуется огромным успехом. И все же истина есть
истина. Не кажется ли тебе, что можно навербовать не меньше солдат,
сведя число гвардейцев, скажем, до полудюжины? О'Флаэрти. Вам не так привычно врать, как мне, сэр. Я еще в родительском
доме наловчился. Когда я был молодой и глупый, спасал свою шкуру, а
когда вырос и поумнел - старался щадить мать. Вот так и повелось, что
я, можно сказать, с самого моего рождения и двух раз в году не говорил
ей правды. Не хотите же вы, сэр, чтобы я вдруг переменился к ней и стал
говорить все как есть, когда она только и мечтает пожить в мире и покое
на старости лет. Сэр Пирс (желая успокоить свою совесть). Разумеется, все это не мое дело,
О'Флаэрти. Но не лучше ли тебе побеседовать об этом с отцом Квинланом? О'Флаэрти. Побеседовать с отцом Квинланом? А вы знаете, что отец Квинлан
сказал мне нынче утром? Сэр Пирс. Так, значит, ты уже видел его? Что же он тебе сказал? О'Флаэрти. А вот что. Тебе известно, говорит, что долг доброго христианина и
верного сына святой церкви любить своих врагов? Мне известно, говорю,
что мой солдатский долг убивать их. Это верно, Динни, говорит он,
совершенно верно. Но ведь можно убить их, а потом сделать им добро и
проявить к ним свою любовь. И твой долг, говорит, заказать мессу за
упокой души сотен немцев, которых, по твоим словам, ты убил, ибо среди
них было немало баварцев, а они добрые католики. Это мне еще платить за
мессу по бошам?! Ну нет, говорю, пусть английский король за нее платит.
Это его война, а не моя. Сэр Пирс (горячо). Это война всех честных людей и настоящих патриотов,
О'Флаэрти, и твоя мать, наверное, понимает это не хуже меня. Как-никак
она ведь разумная, здравомыслящая женщина и вполне способна
