Я оглянулся на «Душу Люси». Столкновение с огромным кораблем смяло весь правый бок от носа вниз и пустило трещины вдоль хребта. Целые секции обшивки отвалились, окружив разбитое судно облачками замерзшего воздуха и обломков. Стыдно и горько было видеть ее в таком состоянии. Она была мне домом, кормилицей и другом, а я так ее подвел.
Рывок троса развернул меня лицом к «Неуемному зуду». В противоестественной прозрачности вакуума мне видны были все выбоины и выступы на его угольно-черном боку, заслонившем, казалось, полнеба. В глубине его кратеров горел тусклый свет. Торчавшие над поверхностью оплавленные купола и антенны напоминали раковые опухоли.
Как я набрался наглости посягнуть на подобное? Один только его размер приводил в состояние паралича. Отсюда он выглядел не меньше луны, да и в пути провел много веков, упорно пробираясь через бездну на скорости гораздо меньше световой. А я с горсткой людей и парой резаков надеялся взять приступом подобный колосс? Без надежной схемы внутренних помещений даже на разведку от носа до кормы ушла бы не одна неделя. Чтобы найти рубку, потребуется серьезная экспедиция. Выгрести ценные изделия из целого астероида — дело на месяцы.
— О боже! — услышал я по открытому каналу.
Голос, кажется, принадлежал Эддисон. Я вильнул на своем отрезке линя прямо к ней:
— Что такое?
Мне не видно было ее лица за щитком, но рукой в перчатке Рили махнула назад, на «Душу Люси»:
— Смотри.
Я с трудом развернулся так, чтобы взглянуть на кувыркающуюся разбитую развалину. Холодные пальцы сжались у меня под ложечкой. Эддисон указывала на участок сразу за кормой «Люси» — на рваную дыру в боку корабля.
— Что это? — недоуменно спросила она.
У меня перед глазами вспыхнули картинки, увиденные за секунды до крушения: зловещая черная фигура, почудившаяся в тумане, и ее смертельное пике, в котором я вроде бы разглядел разинутую зубастую пасть.
— Нас атаковали, — объяснил я.
Шлем Эддисон был снабжен прожектором. Она направила луч на рану:
— Не похоже на торпедный удар.
— Я и не говорю, что торпедой.
— Эту дыру не пробили, а выхватили снаружи. Как будто зубами цапнули.
— Так и было.
— Ты шутишь!
— Я сам видел. И Вито видел, перед тем как его… как он…
Она развернулась, и за прозрачным щитком мелькнуло ее лицо, подсвеченное шкалами и табло.
— Хочешь сказать, это устроила какая-то тварь?
Глаза ее озабоченно, недоверчиво распахнулись. Я слишком поздно спохватился, что мы говорим по открытому каналу и всем слышно каждое наше слово.
