Если бы не я, самоуверенность армады нас погубила бы, но я — офицер флота Конгломерата, ветеран войны Архипелаго, и ни один черт не заставит меня сдаться без боя.
— «Четыре тысячи шестьсот семьдесят восемь»! — рявкнула я, обращаясь к кораблю слева. — Входящая угроза. Сдвинуться вправо. Закрыть флагман.
«Подтверждение».
События развивались быстро даже для ускоренного ульевого сознания. Мы уклонялись, но обломок кормы крейсера был уже совсем рядом. Я различала чуть ли не каждую бороздку на его обшивке. И в это время слева ударил блестящий мраморный кинжал. Он врезался в бок вращающемуся обломку, сила удара смяла и расколола его белоснежный нос. Обломки повисли, как сосульки на дождевом желобе. Но белый, продолжая ускоряться, отвел от нас угрозу — хотя обломок прошел впритирку, так близко, что мне послышался свист, когда сцепившиеся куски двух кораблей миновали наш борт.
Я закрыла глаза и выдохнула. Мелкие осколки крейсера еще барабанили по нашей носовой обшивке, но от больших фрагментов мы ушли. Уцелели. Побитые, исцарапанные, лишившиеся корабля поддержки, мы продолжали быть.
«Капитан Судак?»
Медведь все торчал за моей спиной — надежная мохнатая стена из жил и когтей.
— Да?
«Перед самым уничтожением нимтокское судно отправило сообщение».
— Нам?
«Своему правительству».
Я цыкнула зубом. Как хотелось надеяться, что случившееся здесь не приведет к дальнейшей эскалации.
— Что они передали?
Медведь заворчал, выпустив лезвия когтей.
«Затребовали подкрепление».
«88 573» запросил встречу в виртуальном пространстве. Я выбрала ту же террасу, на которой говорила с Люси. Избавила себя от хлопот по сооружению чего-то нового, да и, по правде сказать, мне понравился этот вид. Сияющая синева моря, цветные паруса яхт, до боли чистые линии волн у края прибоя.
«88 573» явился передо мной в виде седого мужчины, с ног до головы в белом. У него была аккуратная бородка и глаза цвета заката. Запонки на манжетах горели миниатюрными звездами. Черты лица изъедены течением веков.
А у меня, напротив, волосы сбились колтуном. Я не потрудилась одеться, вернув внешность к предустановленной. Под моей потертой шинелью было голое тело, и на деревянном настиле террасы я стояла босыми ногами.
Я предложила ему чая, но он отказался с презрением взрослого, которому предложили поучаствовать в детской игре.
— Мы здесь не ради любезностей, — заявил он.
— Тогда зачем вы здесь?
— Ты приняла решение о капитуляции?
