— Вот ты, Митька, дубина. Сколько лишних слов. В таких ситуациях сразу орать во всю глотку надо: «караул, помогите, хулиганы зрения лишают» ну или что-то в этом роде. — на ходу выкрикнул я. Пробегая мимо Митьки, исхитрился подпрыгнуть и отвесить последнему затрещину.
Магистр смог добраться до конюшни намного раньше меня. Когда я только выбегал из-за поворота, тот уже стоял возле сильно пострадавшей конюшни. В одной руке он держал трепыхающуюся, словно выброшенная на берег рыбешка, девицу весьма хрупкого телосложения, с непонятным приспособлением на спине, что-то вроде рюкзака, как мне показалось. Разглядывать ее времени не было, сперва стоит убедиться, что с Семеном все в порядке. В другой руке магистр держал огромный топор, даже с первого взгляда было понятно, что весит эта железка килограммов сорок, а то и больше.
Поняв, что Семену уже ничего не угрожает, я спокойно, можно сказать слегка вальяжно, подошел к конюшне. Картина была еще та: половина досок была изрублена в щепки. Но, как ни странно, вся конструкция еще держалась и не собиралась падать. Сейчас вполне добротный сарай больше походил на забор из штакетника, причем очень редкого штакетника. Дверь чудом не упала, держась, как мне показалось только на одном засове, который Семен успел накинуть изнутри. На всякий случай я спросил самого Семена, все ли с ним в порядке. Положительный ответ с его стороны вполне меня удовлетворил. Просто фантастика, что его не зацепило.
— И как ты все это можешь объяснить? — от созерцания разрушений меня отвлек голос Франсуа, обращавшегося к своей дочери, а кроме как ей эта девушка никем не могла быть.
Только сейчас я обратил на нее внимание и был поражен. На вытянутой руке магистр держал ангела, самого настоящего, мать его, ангела. То, что изначально я принял за рюкзак, оказалось белоснежными крыльями. Только в тот момент они были сложены на спине. Сейчас же Лилит, именно так называл дочь магистр, расправила их во всей красе. В размахе крылья достигали метров четырех, не меньше и придавали совсем хрупкой девушке более внушительный вид. Теперь перед нами стояла гордая воительница. Непреклонная и всегда уверенная в своих решениях. Руки сжаты в кулаки, миниатюрный подбородок гордо вскинут вверх. Плечи отведены назад, что акцентировало мое внимание на паре приличных полушарий.
Всю картину испортил Франсуа. В первый момент от неожиданности он отпустил девушку, но тут же спохватившись, ухватил ее за крыло, что похоже не понравилось Лилит, она поморщилась, словно от боли, но не проронила ни слова, лишь посмотрела мне в глаза.
