— В чём дело?
Вместо ответа он открыл дверь.
— Входите, сами увидите.
Воспользовавшись приглашением, Кусанаги заглянул в квартиру. Не считая кухни, она состояла всего лишь из одной комнаты. Кровать, стеклянный столик и книжные полки — вот и вся мебель, что помещалась здесь. На столике стоял беспроводной телефон, и Кусанаги подумал, что в такой халупе стационарные телефоны, скорее всего, не предусмотрены. Книжные полки были набиты не столько книгами, сколько видеокассетами и всяким барахлом.
— И где же окно?
— Там, за ними, — юноша махнул рукой в сторону громоздящихся полок. — Ставить некуда. Пришлось пожертвовать окном.
— Сочувствую.
— Зато благодаря этому шум с улицы не так слышен.
— Кажется, это ваше больное место.
— Как у всех, кто здесь живёт.
— Да уж, наверное. — Кусанаги задержал взгляд на наушниках, подключённых к телевизору. Вероятно, пользуется ими, чтобы не мешал шум с улицы. В таком случае вряд ли он мог услышать что-либо необычное.
— Спасибо за сотрудничество, — сказал Кусанаги. Обычная форма вежливости, даже когда никакого урожая.
— Подождите, — сказал юноша, — вы пойдёте в двести пятую квартиру?
— Двести пятую? Ту, что над вами? Да, как раз собирался.
— Понятно… — Юноша явно что-то хотел сказать.
— В чём дело?
— Видите ли… — он смущённо замялся. — Там живёт парень, Маэдзима, он не говорит.
— Не говорит? В каком смысле?
— Не может говорить. Проблемы с речью. Ну, немой.
«Этого ещё не хватало!» — подумал Кусанаги. Хорошо, что предупредил. Иначе я оказался бы в дурацком положении.
— Хотите, пойду с вами? — предложил юноша. — Мы с ним в хороших отношениях.
— Вас это не затруднит?
— Нисколько. — Уже вошедший было в квартиру юноша вновь надел спортивные тапочки.
Любезного молодого человека звали Такио Канэмори. По его словам, у живущего в двести пятой Итиноскэ Маэдзимы, несмотря на проблемы с речью, со слухом было всё в порядке.
— Слышит получше нас, — сказал Канэмори, поднимаясь по лестнице с ржавыми перилами. — Его тоже наверняка уже достала эта шумная компания.
Как только постучали в двести пятую квартиру, дверь открылась, а в проёме показалось бледное лицо. Помоложе Канэмори. Острый подбородок, впалые щёки.
Кажется, Маэдзиму успокоило то, что одним из ночных визитёров был Канэмори. Всё же в глазах, устремлённых на Кусанаги, читалась настороженность.
— Это полицейский, — сказал Канэмори. — По поводу того, что произошло.
Кусанаги показал своё удостоверение. Маэдзима был, кажется, в нерешительности, но открыл дверь пошире.
