Именно в Англии я впервые понял, что одни только религиозные знания бесполезны. Остается только гадать, как я уберегся от разных опасностей, когда был совсем юным. Но теперь мне исполнилось двадцать лет, и я уже обладал некоторым опытом как муж и отец.
Насколько помню, в последний год моего пребывания в Англии — то есть в 1890 году — в Портсмуте проходила конференция вегетарианцев, на которую нас пригласили вместе с еще одним моим другом-индийцем. Портсмут — портовый город, и это, конечно, не может не отразиться на жизни его многочисленных обитателей. Там немало домов, в которых живут женщины, пользующиеся дурной славой. Их нельзя назвать обычными проститутками, но они не слишком строги в вопросах морали. Нас поселили в один из таких домов. Надо ли говорить, что организаторы мероприятия ничего об этом не знали? В таком большом городе, как Портсмут, нелегко определить, какие дома годятся для гостей, а какие нет.
Мы вернулись с собрания конференции вечером. После ужина сели играть в бридж, и хозяйка дома присоединилась к нам, что принято даже в самых респектабельных английских домах. В процессе игры каждый из участников может отпускать невинные шутки, но на сей раз мой товарищ и хозяйка стали позволять себе шутки на грани приличия. А я и не знал, что мой друг так хорошо владеет этим искусством. Их беседа увлекла меня, и я включился в нее. Но стоило мне лишь приблизиться к черте дозволенного и отложить карты, как Бог устами моего товарища предостерег меня:
— Что за дьявол в тебя вселился, мальчик мой? Уходи отсюда как можно скорее!
Мне стало стыдно. Я внял предупреждению и мысленно поблагодарил друга. Вспомнил я и о клятве, данной матери, и поспешил уйти. Весь трепеща, с отчаянно бьющимся сердцем вошел я в свою комнату. Я чувствовал себя добычей, сбежавшей от охотника.
Это был первый случай, когда посторонняя женщина, не моя жена, пробудила во мне похоть. Ту ночь я провел без сна, одолеваемый разными мыслями. Должен ли я покинуть этот дом? Не лучше ли будет вообще уехать из города? Куда меня занесло? Чем бы все закончилось, если бы я не опомнился? И я принял решение действовать осторожно: не сбегать из дома сразу, но любым способом покинуть Портсмут. Конференция должна была закончиться не ранее, чем через два дня, однако я уехал из города уже на следующий вечер, а мой товарищ предпочел там задержаться.
Я тогда не понимал сущности религии и Бога и того, как Он воздействует на наш внутренний мир. Я лишь смутно осознавал, что Бог спас меня и на сей раз. Он спасал меня во всех испытаниях, выпавших на мою долю. Я уверен, что выражение «Бог спас меня» имеет сегодня для меня более глубокий смысл, но я все еще чувствую, что пока не постиг его полностью. Только новый, более богатый опыт поможет мне понять это выражение до конца. Но во всех моих испытаниях, через которые я прошел — в духовной, профессиональной, общественной, политической жизни, — я верю, что меня спасал Бог. Когда уже не остается никакой надежды, «когда никто не придет на помощь, и нет тебе покоя», я неизменно обнаруживаю, что помощь появляется порой совершенно неожиданно и непонятно откуда. Просьба, обращенная к божеству, служение ему, молитва — не суеверия. Это действия куда более реальные, чем еда, питье, сидение или ходьба. Я не преувеличу, если скажу, что только они одни и реальны, а все остальное — суета.
