— Понятия не имею, о ком ты, — отвечает он, ожидая, когда я снова пойду.
— Цыганка. Женщина, из-за которой всё это произошло.
В лице Йетса больше ни намёка на удивление. Напротив, он выглядит скучающим.
— Послушай, я не знаю, в чём твоя проблема, но тебе на самом деле нужно отнестись ко всему серьёзно. Суд — это не шутки. Я видел твою жизнь, и для ребёнка тебе придётся ответить за слишком многое.
Он смотрит на меня тем же взглядом, что смотрел директор, когда его терпение подходило к концу. Взглядом, сообщающим, что моё задержание — дело времени.
— Хорошо, чудесно, что теперь? — спрашиваю я.
— Пройдёмся с тобой по всему, что ты совершила в жизни, это может занять время. А затем встретимся с Хейзел.
— Это кто?
— Мой партнёр, — отвечает он так, словно это ответ на мой вопрос. — Она хранитель. Она была с тобой большую часть твоей жизни на Земле. Ей нравится видеть своих подопечных, когда они сюда попадают.
— Лучше б она это всё предотвратила, — бурчу я.
— Что? — спрашивает Йетс.
— Ничего. Что после встречи с Хейзел?
— Я пройду с тобой через искупление. Потом ты будешь общаться со Стражем.
— Стражем?
— Стражем Суда.
— Что делает он?
— На самом деле, это она. Ну или позиционирует себя как она.
Закатываю глаза.
— Чудесно. Что делает она?
— Она передаёт вердикт Бога.
— А если я не верю в Бога?
Он смотрит на меня так, будто не может поверить, что я это спрашиваю.
— Ты думаешь, это всё происходит в твоём воображении?
— Нет. Я имею в виду, если я буддист, хинди или кто-то ещё?
Его лицо просветляется.
— Думаешь, Богу есть дело, какое имя ты используешь? Это то, на чём вы, люди, попадаетесь.
В его словах есть смысл, и я понимаю, что готова задать следующий вопрос, который продолжит нашу философскую дискуссию. Почему так сложно сконцентрироваться на своём возвращении к жизни? Я здесь не для того, чтобы обсуждать существование Бога. Я здесь для того, чтобы найти того, кто сможет вернуть меня к жизни.
— Послушай. Я просто хочу найти того, кто сможет мне помочь. Неважно, что там дальше, я хочу уже просто пройти это. Итак, что дальше?
— Не понимаю. Ты уже должна была смириться со своей смертью. Ты прошла через Зал Ожидания, посмотрела свою жизнь, увидела похороны…
— Я не видела свои похороны, — перебиваю я.
Мои слова привлекают его внимание.
— Разумеется, видела.
Качаю головой.
— Нет, не видела. На диске не было похорон.
— Странно. Похороны — это часть окончания, — на его лице ясно читается замешательство.
Где-то в отдалении раздаётся женский голос, зовущий его по имени.
