– Не передал?!
– Нет-нет, передал, Егор Борисович, переслал даже. Я его не распечатала…
Шеф неодобрительно крякнул:
– Хорошо, завтра утром занесешь тогда.
– Не заходить тогда?
– Завтра.
И отключился, а Яна нажала на значок в виде скрепки в окошке локальной сети.
Файл мигнул, открываясь, и выдал крякозябру из нечитаемых символов.
Яна тихо чертыхнулась, повторила попытку – результат тот же: цепочка квадратиков, косых черт, словно рожицы упомянутого чертика. Набрала номер Халилова по внутреннему: длинные гудки.
– Вот зараза, неужели сбежал уже? – пробормотала под нос, набирая номер офис-менеджера: – Катя, Халилов уже самоликвидировался?
– Да, Яна Владимировна, ушел пятнадцать минут назад.
Яна закатила глаза, потянулась за сотовым в безнадежной попытке дозвониться до новоиспеченного отпускника: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». – Вот паразит!
Она уставилась на файл, подумав, набрала по внутреннему сисадмина.
– Горн на проводе, – писклявый, как у подростка, голос начальника отдела.
– Андрюш, это Зимина́, тема есть печальная. Я тут подвязалась на гуманитарную помощь и огребла нешуточный траббл. Если ты меня не спасешь, то Федотов завтра утром вздернет мое бездыханное тело на рее.
Горн тихо хохотнул:
– Внимаю, готов лицезреть масштаб трагедии.
Яна улыбнулась. Кажется, сисадмины, вне зависимости от возраста, из другого теста делаются. Но, пообщавшись с ними, она будто сбрасывает с плеч десяток лет. И почти на одном языке может говорить с подрастающей дочерью – все вот эти «есть тема», «траббл», «огрести» вертелись на языке, вылетая с силой летнего тайфуна.
– Халилов перед отпуском сбагрил мне отчет под предлогом согласования, а он, гад, не открывается, – Яна играла шариковой ручкой, скатывала ее по обложке ежедневника как с горки.
– Ну, тащи сюда свой файл.
– Как я тебе его скопирую, если он в локалке висит и не распознается?
Она чувствовала, как Горн напрягся, соображая:
– Ты так и скажи, что тебе зад поднимать лень, – отрезал. – Ладно, ставьте чай, играйте в бубен. Иду.
Яна щелкнула выключателем чайника, аккуратно сложила бумаги, прикрыла от посторонних глаз. Много лет назад смотрела фильм с Высоцким в главной роли, и на всю жизнь запомнила движение, которым его герой, Глеб Жеглов, закрывал папку с материалами дела, когда кто-то подходил к столу. Конечно, на ее столе – не уголовные дела, но материалы с персональными данными. А за это тоже можно огрести в наше время.
