Я перестал его слушать. Молча разглядывал гитару, висевшую тут же, на расстоянии вытянутой руки, посматривал на входную дверь. И думал, как бы поскорее вернуться домой и погреться у котацу вместе с Рёко, обняв ее за плечи.
Тут вдруг дверь распахнулась, и в погребок влетел человек. Увидев его мокрые волосы, я понял, что на улице пошел дождь. И почему-то сразу почувствовал огромное облегчение. Будто кто-то неизвестный пришел мне на помощь.
– Эй! Слушай сюда! – раздался голос начотдела. Его лицо уже успешно прошло стадию покраснения и почти приобрело цвет баклажана. – Дурак ты, парень. Жизни не знаешь. А у нее свои правила. Давай-ка разберись с этим!
Он разозлился.
– Ладно! Пойду отолью… Ой! Выпивка кончилась!
Взял опустевшую бутылочку из-под саке и удивленно потряс ее у меня перед носом. Надо было это сказать официанту, а не мне…
– Вернусь из сортира, и продолжим.
Начотдела с шумом отодвинул столик, поднялся и исчез в туалете. Я заказал еще саке, снял со стены гитару, положил левую руку на гриф… и меня будто что-то толкнуло. Похоже, я что-то вспомнил!
Пальцы привычно прижали струны к грифу, я тренькнул большим пальцем по струне, извлекая звук из инструмента. Пробежал пальцами по грифу. Получается! Я умею играть на гитаре?
В голове стал подниматься туман. Что-то проникло в цепочку моих мыслей. Исчезнувшее прошлое? Хорошо, если так…
– Эй! Давай «Элегию Юномати»[15]! Спой-ка, а? – раздался вдруг у меня над головой чей-то голос. Его обладатель с трудом ворочал языком. Я поднял голову и увидел стоявшего передо мной крупного средних лет дядьку, который до этого сидел за соседним столиком. Хватило беглого взгляда, чтобы понять, что он относится к той же породе, что и мой начальник.
«Элегия Юномати»?.. Никогда не слышал. Я брал аккорды совсем другой мелодии.
Вернулся из туалета начальник. Сел передо мной и спросил:
– Ну как? Подумал?
Я вернул гитару на место.
Может, надо четче сказать, что я обо всем этом думаю? Хотя все равно это будет пустая трата времени. Я вовсе не собираюсь делать карьеру на заводе или что-то там копить. Я хочу лишь поскорее вернуться домой и увидеть Рёко.
– Ничего, пройдет малость времени – все поймешь.
Начотдела сунул мне под нос свою пустую чашечку. Я спокойно наклонил бутылочку, чтобы налить ему саке.
– Ни черта ты не соображаешь. И воспитание у тебя на нуле – старших не уважаешь… Хоть это-то ты понимаешь? Ни карьеры у тебя не будет, ни баб.
– Можно я скажу, шеф? – сказал я. – Я ведь никому не мешаю. Просто стараюсь работать как следует. Изо всех сил.
