Баю, баю, баю, бай!
Но в рай мы не верим, нехристи, —
Незрячим к чему приметы -
А утром пропавших без вести
Выводят на берег Леты,
Сидят пропавшие, греются,
Следят за речным приливом.
А что им, счастливцам, грезится?
Не грезится им, счастливым.
Баю, баю, баю, бай!
Забывая, забывай!
Идут им харчи казенные,
Завозят вино — погуливают.
Сидят палачи и казненные,
Подремывают, покуривают.
Придавят бычок подошвою,
И в лени от ветра вольного
Пропавшее наше прошлое
Спит под присмотром конвойного.
Баю, баю, баю, бай!
Ходи в петлю, ходи в рай.
Гаркнет ворон на плетне -
Хорошо ль тебе в петле?
Помирая, помирай!
Баю, баю, баю, бай!
Опять над Москвою пожары…
«…Два вола, впряженные в арбу, медленно поднимались на крутой холм. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» — спросил я их. — «Из Тегерана». — «Что везете?» — «Грибоеда».
Александр Сергеевич Пушкин
Опять над Москвою пожары
И грязная наледь в крови.
И это уже не татары,
Похуже Мамая — свои.
В предчувствие гибели низкой
Октябрь разыгрался с утра.
Цепочкой по Малой Никитской
Прорваться хотя юнкера.
Не надо, оставьте, отставить!
Мы загодя знаем итог…
А снегу придется растаять
И с кровью уплыть в водосток.
Но катится снова и снова
"Ура!" сквозь глухую пальбу,
И челка московского сноба
Под выстрелы пляшет на лбу.
Из окон ворот, подворотен
Глядит, притаясь, дребедень.
А суть мы потом наворотим
И тень наведем на плетень.
И станет далекое близким,
И кровь притворится водой,
Когда по Ямским и Грузинским
Покой обернется бедой.
А ты, до беспамятства рада,
У Иверской купишь цветы.
Сидельцев Охотного ряда
Поздравишь с победою ты.
Ты скажешь, — Пахнуло озоном,
Трудящимся дали права. —
И город малиновым звоном
Ответит на эти слова.
О Боже мой, Боже мой, Боже,
Кто выдумал эту игру?
И снова погода, похоже,
Испортиться хочет к утру.
Предвестьем всевышнего гнева
Посыпется с неба крупа.
У церкви Бориса и Глеба
Сойдется в молчанье толпа.
И тут ты заплачешь, и даже
Пригнешься от боли тупой.
А кто-то нахальный и ражий
Взмахнет картузом над толпой.
Нахальный, воинственный, ражий,
Пойдет баламутить народ.
Повозки с кровавой поклажей
Скрипят у Никитских ворот.
Так вот, она ваша победа,
Заря долгожданного дня?
Кого там везут? — Грибоеда.
Кого отпевают? — Меня!
Вьюга снегу на крыльцо намела…
Вьюга снегу на крыльцо намела,
Глупый ворон прилетел под окно
И выкаркивает мне номера
Телефонов, что умолкли давно.
Словно встретились во мгле полюса,
Прозвенели над огнем топоры.
Оживают в тишине голоса
Телефонов довоенной поры.
И внезапно обретая черты,
