Песни русских бардов. Серия 4 | страница 61

И с честью пал, и с честью пал,

Пал для тебя, старый Мадрид*

Кто даст мне ответ,

Куда девался вечный странник Агасфер?

Я знаю — вечный путник, он не мог остановиться

Не умер же он, приговоренный вечно, вечно жить

Прохожий, скажи, прохожий, ответь,

Куда девался вечный странник Агасфер?

И что же отвечает мне прохожий? —

Агасфер остановился, но и не остановился он.

Он умер и не умер, я об этом

Удивительную сказку расскажу.

В степи есть огромная скала,

Вершина в облаках.

Скала рассказала мне о том,

Куда девался вечный странник Агасфер.

Бессмертьем измученный,

Бродяга прислонился к той скале.

Куда, ну а куда еще он голову приклонит?

Скала оттолкнула Агасфера, прошептав, — Уйди!

И вот о скалу разбился с горя

Вечный странник Агасфер.

Но смерть от Агасфера отвернулась,

Отказалась, отмахнулась,

Как всегда.

Разбросанные кости Агасфера собрались

И новой плотью обросли,

И дальше пошли,

Все в ту же сторону, куда шел он.

С тех пор в диком образе цыган

Они блуждают, все блуждают по земле.

Во дворе, где каждый вечер все играла радиола,

Где пары танцевали, пыля,

Ребята уважали очень Леньку Королева

И присвоили ему званье короля.

Был король как король — всемогущий, если другу

Станет худо и вообще не повезет,

Он протянет ему свою царственную руку,

Свою верную руку и спасет.

Но однажды, когда мессершмиты, как вороны,

Разорвали на рассвете тишину,

Наш король, как король, он кепчонку как корону —

Набекрень, и пошел не войну.

Вновь играет радиола, снова солнце в зените,

Да некому оплакать его жизнь,

Потому что тот король был один, уж извините, —

Королевой не успел обзавестись.

Но куда бы я ни шел, пусть какая ни забота,

По делам или так, погулять, —

Все мне чудится, что вот, за ближайшим поворотом

Короля повстречаю опять.

Потому что на войне хоть и, правда, стреляют,

Не для Леньки сырая земля,

Потому что, виноват, но я Москвы не представляю

Без такого, как он, короля.

Потому что, виноват, но я Москвы не представляю

Без такого, как он, короля.

Из окон корочкой несет поджаристой,

За занавесками мельканье рук.

Здесь остановки нет, а мне — пожалуйста,

Шофер в автобусе — мой лучший друг.

А кони в сумерках колышут гривами,

Автобус новенький, спеши, спеши,

Ах, Надя, Наденька, мне б за двугривенный

В любую сторону твоей души.

Она в спецовочке, в такой промасленной,

Берет немыслимый такой на ней.

Ах, Надя, Наденька, мы были б счастливы,