Я невольно задумался, какую религиозную космогонию или какой договор придумал бы Маленький Наблюдатель и его приспешники, если б на лице бога играла улыбка. Впрочем, можете смело прозакладывать свои космоботы, что этими мыслями я с Непорочностью делиться не стал. Вместо этого я признался, что история звучит для меня знакомо — в некотором смысле, это было правдой — и что память, похоже, начала восстанавливаться.
Мы возвращались с ручья, у которого я впервые встретил Непорочность и у которого мы собирали съедобную зелень. Сами понимаете, я ни словом не обмолвился о том, что бывал у ручья прежде и что сидел в подлеске, пока Непорочность плескалась в воде в чем мать родила.
— Хорошо, что твой разум проясняется, Бенджамин, — сказала Непорочность. (Взяв свои имя и фамилию, я назвался буквальным их переводом: Стремись-к-Совершен-ству.) — Отец твердит, что с радостью взял бы тебя в подмастерья, когда б не твоя поврежденная память. Он с нетерпеньем ждет вестей о полном твоем исцелении.
Значит, все идет по плану.
— Я хоть и не помню, какой из десяти городов мой родной, — отвечал я, — и не могу вспомнить многое другое, но думаю, что отцу пора взять меня на работу. Мне не терпится отплатить за гостеприимство. А тем временем ты продолжишь мое образ… лечение по вечерам.
— Ну разумеется, Бенджамин.
В этот момент на дороге показался фургон, запряженный небольшими, но крепкими лошадками. Когда он проезжал мимо, Непорочность сделала замысловатый реверанс в сторону возницы — поджарого бородатого мужчины лет тридцати-сорока, с темной бородой и строгими карими глазами. Тепло улыбнувшись девушке, он одарил меня недобрым взглядом и поехал дальше.
— Твой знакомый? — спросил я.
Чепец скрывал ее щеки почти полностью, но даже так у меня возникло стойкое впечатление, что Непорочность залилась румянцем.
— Это Мужайся Димити. Мой… суженый.
Я так и вытаращился на нее.
— Да он тебе в отцы годится!
— Так ведь это делает мне куда большую честь. Всякая девушка мечтает выйти замуж за мужчину много старше себя, способного обеспечить ее не хуже, чем родной отец. Бенджамин, тебе и правда еще многое предстоит вспомнить.
И правда, многое.
— Давно ты ему обещана? — спросил я.
— С тех пор, как он просил моей руки, а мне тогда сравнялось девять.
Я все гадал, как мужчины в этом обществе способны выбирать себе невест, когда обычай требует от девочек старше десяти заворачиваться в коврики, вигвамы и чепцы-маски, и вот теперь все понял.
