Повернув вправо, Берк откинулся назад в страховочной упряжи и снял с плеча винтовку. Пролетая над неглубокой канавой и следуя перепадам рельефа, платформа слегка накренилась. Оказалось, что источник дыма — небольшой костер на берегу реки. У огня на корточках сидела одинокая фигура и жарила на вертеле мясо. Это была девушка. Платформы она не заметила, пока та не зависла практически у нее над головой. Слишком поздно вскочила девушка на ноги и бросилась бежать. Берк вскинул винтовку, прицелился и нажал спуск. Девушка рухнула как подкошенная и скатилась в ручей.
Берк приземлился, спешился и вытащил тело на берег. Одета девушка была в скудное подобие саронга из шкуры антилопы — так одевались все женщины из резервации. Волосы у нее были цвета полуночного неба, а темные брови — такие тонкие и выразительные, что казалось, будто их нарисовали. Поразительно молодая, девушка скорей всего едва-едва разменяла третий десяток. Хотя тело у нее необычайно симметричное… Может, ей и тридцати нет. Жертвы добровольного апартеида, изгои оказались не столь чувствительны к космической радиации, как цветные, и бесплодие постигло их не сразу после памятных бурь.
Пока девушка не очнулась от шокового выстрела, Берк вернулся к костру. Там, насаженная на самодельный шампур, жарилась лопатка окапи. Метрах в пятнадцати от огня, едва скрытая в траве, лежала туша: в боку у животного торчало примитивное копье. Берк уставился на труп в холодной ярости; мысленно прикинул, во сколько ему обошелся не съеденный обед дикарки. Затоптав костер, он спихнул угли и головешки в воду, а после вернулся к платформе. По радиофону связался с базой и, назвав координаты, попросил жену прислать андроида — чтобы тот убрал убитое животное. Нельзя чтобы хищники отведали плоти окапи, иначе станут предпочитать ее ежедневному рациону из говядины.
Окапи — как и прочие питомцы в вельде — не подверглись воздействию радиации и успешно плодились, однако число их по-прежнему оставалось мало.
Девушка так еще и не отошла от выстрела. Берк сел на платформу, положил винтовку поперек колен и ленивым взглядом окинул тело дикарки. Он ненавидел каждый его сантиметр, однако не мог не признать, что каждый сантиметр этого тела был приятен взору. По иронии судьбы, солнце подарило коже девушки золотисто-коричневый загар, по сравнению с которым кожа самого Берка имела цвет белый, как лилия. Правда, он сам по себе был человек бледный.
Он невольно задумался о своей нынешней любовнице: Юлалия Бернард была лучшим, что могла предложить улица Фривольностей, однако ее красота и белокурые пряди меркли, точно искусственные, по сравнению с живой и натуральной красотой смуглой дикарки. Юлалия ненавидела Берка всей душой, и он об этом знал; а еще она терпела его — но лишь потому, что он мог позволить себе куда более роскошное любовное гнездышко, нежели его соперники. Вот только человеку в его положении нужна была любовница поразительной внешности, а внешность Юлалии была самой поразительной.
