Дом, забытый временем | страница 25

— Облачите меня в саван, если так нужно, — пробормотала она. — Укройте одеялом из сырой земли. Делайте свое дело скорее.

Хлопанье крыльев усилилось, и этот шум действовал на нее, как снотворное.

— Прости меня, Мэтт, — прошептала она. — Сама не зная, я держала твою жизнь в своих руках. Сама не зная, я позволила тебе умереть.

Она глубже вжалась в кресло. Здесь так тепло, так покойно…

«Лягу я спать, глаза затворю, гоблинам душу доверю свою. Если во сне я случайно умру, гоблины душу мою заберут…»

В дверь громко стучали.

Медная колотушка мерно ударялась в обшивку двери.

Молодая Элизабет Дикенсон открыла глаза.

Серебристая паутина окутывала ее и вольтеровское кресло. Взмахнув рукой, она скинула паутину, и как будто пелена упала с глаз. Часы на каминной полке показывали четыре девятнадцать.

Мэтт, подумала она. Пришел просить прощения. Ее бесплотная душа бросилась в холл и ухватилась за защелку, изо всех сил стараясь сдвинуть ее и отпереть дверь. Но сил не хватало. «Помоги мне, помоги же! — кричала она той себе, что осталась в комнате. — Еще мгновение — и он уйдет, и тогда будет поздно!»

Но тело, управляемое разумом, не двинулось с места.

Внезапно череда долгих, одиноких лет пронеслась перед ее внутренним взором — долгие, одинокие годы, ведущие вниз, вниз, назад, назад, в леденящую черноту… Она увидела старуху у камина. И две надвигающиеся страшные крылатые тени.

И все же она не шевельнулась.

Образ старухи у камина померк, на смену явился образ молодого человека, раздавленного токарным станком.

— Мэтью, нет!

Она вскочила на ноги и бросилась в холл. Дернула защелку, рывком распахнула дверь. Мэтт стоял на крыльце в лучах вечернего заходящего солнца. Вот он увидел Элизабет, и его глаза засияли. Мгновение — и она упала в его объятия.

«Все вмиг переменилось в этом мире. Шаги твои впервые услыхала, и для меня не стало больше смерти, от пропасти спасла меня любовь».

Леди Вероника была красива даже для звездной леди. Глядя на ее короткие светлые волосы, Кросс невольно подумал о спелых початках марсианской кукурузы. Голубые глаза, широко расставленные на загорелом овальном лице, напоминали о ледяных озерах Фригидии. Роскошное тело с пышными формами затмило все виденные эротические фотографии, обесценило все горячие пассажи из прочитанных любовных романов, — тело, которое пока еще не выдавало свидетельств ее преступления.

Кроссу стало интересно, кто ее любовник и почему она отказалась назвать его имя.