Птица Сирин и всадник на белом коне | страница 46
— Хотю кису, — гудит Ванька.
— Ну, внучек, не отвертишься теперь, — улыбается бабушка Акулина, — садись за работу, исполняй заказы.
И ушли все на огород.
Взял Егорий на ощупь ком красной глины, помял задумчиво. Теплая она, тяжелая и без запаха.
— Ну что ж, — говорит со вздохом, — живулю так живулю. Садись рядом, Ванятка, помогать будешь, а то я сослепу ей руки не к тому месту приделаю.
Сидит Ванятка на лавке, к отцу прижался, аж не дышит. Прямо на глазах у него баба глиняная из-под отцовых пальцев появляется!
— Сейчас мы на эту толстую купчиху широкую юбку наденем, — рассказывает Егорий и широкой глиняной полосой обернул бабу вокруг колоколом, — а на юбке оборки наведем.
Помял юбку волнами, и в самом деле оборки на ней зашелестели.
— А теперь руки с рукавами прилепим. Работать-то купчиха не любит, стоит руки в боки, покрикивает.
Пальцы в воду обмакнул и всю бабу разгладил. Заблестела баба, загордилась.
— А глазки? — ерзает от нетерпения Ванятка.
— Поди принеси из веника тоненький прутик и поставь им две точки на купчихиной голове.
Ванятка так и сделал.
— Ну что, глядит купчиха? — грустно спрашивает Егорий. — Эх, кабы мне кто прутиком волшебным глаза раскрыл…
— Хотю кису, — не дает погоревать Ванятка.
— Ну подай мне тогда черной глины. — Скатал толстый огурец. — Вот такой Терентий пузатенький будет. А голову с ушами из красной глины слепим. Ставь ему, Ванятка, глаза. Давай уж и лапы с хвостом тоже красными сделаем, а в хвосте палочкой свисток прокрутим. Как свистнет он в свой свисток, все мыши в лес убегут. Пускай пока Терентий сохнет, а мы с тобой Даше живулю красненькую слепим.
— А мамане?
— Маме черную лошадку с длинным хвостом, как у нашей Звездочки, а на ней мужик бородатый скачет. Потом козу с рогами слепим, буренку с колокольчиком, свинью с толстыми поросятками. Пускай лежат, мать сосут и хрюкают.
Так до самого вечера не разгибаясь просидели.
А на лавке как на шумном базаре: бородатые мужики, бабы с ведрами или с детьми на руках, лошади с острыми ушками, коровы бодливые, собака с кошкой в обнимку, какие-то крылатые звери диковинные, кричат, мычат, толкаются, песни поют — живут, одним словом.
Ох и радости было, когда все с работы домой вернулись!
— Гляньте, — хохочет Марьюшка, — какой козел веселый в дуду дудит!
— А бороденка-то, — всхлипывает Акулина, — ну вылитый дед Афанасий!
Первый раз за все время Егорий улыбнулся. Никому не сказал, как страшно устал, будто боролся с кем целый день и победил-таки. Лег на лавку и уснул мертвым сном, а чему улыбался во сне — никто об этом не знает.
