Как увидели подружки дивные коробьи, про сладости забыли и ну ахать, ну Егория нахваливать! Марьюшка стоит гордая за него, счастливая. Тут и ее черед рубаху поднести. Теперь уж парни друг дружку отталкивают, глаза на такую красоту таращат, а Егорий даже покраснел от удовольствия.
Хлопнула дверь в сенях, дед Афанасий с мороза в избу ввалился.
— Ну, девоньки-подруженьки, ведите невестушку под белы руки в баньку-паренку, натопил я ее докрасна!
Запричитали подружки, окружили Марьюшку и повели ее, а она, по обычаю, горестную песню затянула:
Повели-то в баньку-миленку,
Да по трем дороженькам.
А парни со смехом веселой гурьбой в свою баню по глубокому снегу потопали. Их тоже мытье ждало, только не грустное, а с хохотом.
После бани усадили невесту на лавку, стали волосы расчесывать.
— Ты чего ж не ревешь-то? — шепчет ей Дуняша, лучшая подружка.
— Не хочется, Дуняша, силюсь, а не идут слезы.
— Не-ет, так нельзя. На девишнике реветь положено. Я тебе сейчас луком глаза натру.
Сказано — сделано. Сидит невеста, плачет-заливается луковыми слезами. Да разве это слезы? Вот мать плачет — что река течет, жена плачет — что ручей журчит, а невеста плачет — как роса падет. Взойдет солнышко — высушит.
Зато наутро на отцовой могиле наплакалась, прощаясь, по-настоящему…
Как стали к венцу собираться, девушки опять жалобные песни запели. Надели на Марьюшку длинную, белую, венчальную рубаху, вышитую на груди и рукавах, а сверху широкий красный сарафан весь в ярких цветах. Под сарафан, в тайный кармашек, кусочек пирога и кудели незаметно положили для счастливой, богатой жизни.
Грянули звонко на улице веселые бубны, кони захрапели.
Это свадебный поезд из пяти расписных саней во двор въезжал. Медная сбруя на конях огнем горит, а на дугах разноцветные ленты развеваются.
Вывалились из саней веселые поезжане, в избу пошли. Впереди тысяцкий — дед Михей важно шествует, вышитым полотенцем подпоясан, за ним жених с гостями. Поклонились невесте в пояс, Егорий деду Афанасию свой подголовок поднес, а он ему икону Божьей Матери. За столом немного посидели, поговорили, встает бабушка Акулина и говорит:
— Дозвольте, гости дорогие, невесте голову чесать!
Занавесили девушки невесту от жениха, с песнями да причитаниями расплели ей длинную девичью косу, а заплели уже две и укрутили навек в бабий убор. Потом велел тысяцкий большие витые свечи зажечь и в сани садиться, а Егорий с друзьями верхом должен в церковь ехать.
Когда все с шумом, хохотом наконец расселись и успокоились, обошел Михей торжественно три раза весь поезд и волшебным оберегом свадьбу заворожил:
