Поклонившись в последний раз, он отступил, медленно прошёл к небольшому алтарю, чтобы встать там на колени.
Эссэра Фала нарушила тишину своим мягким голосом.
— Простите, Хавальд, что я попросила вас прийти сюда, но, похоже, мне нужна ваша помощь.
Я кивнул, сначала никак не мог обрести голос. Слишком явно чувствовался холод серебряной цепочки, лежащей на груди. Редко где ещё я ощущал могущество моего бога так сильно, как здесь. Он присутствовал при каждом вдохе и выдохе, словно ледяное лезвие впивалось в лёгкие. Даже моё дыхание стало здесь холодным паром.
— Если я как-то могу помочь, то помогу, — тихо промолвил я. Говорить громко здесь казалось неуместным.
— Вы освободили мою внучку Марину из рук работорговцев, верно? — спросила она, и, казалось, каждое её слово имело особый вес.
— Именно так, эссэра.
— Вы видели её голой?
Я колебался, пытаясь прочесть в её глазах, куда она клонит. В таких делах правда всегда была хорошим советником.
— Да, недолго. Я сразу же предложил ей одежду и еду.
— Вы бы узнали ее тело?
Я сглотнул. Я ещё был не настолько стар, чтобы игнорировать женские прелести.
— Возможно.
Она подала сигнал врачу, и тот подошёл к одной из лежанок и стянул простынь. К счастью, была вторая, которая покрывала мёртвую от груди до головы. Файлид отрубила голову своей сестре Ледяным Защитником, увидеть такую рану было бы для меня не впервой, но если возможно, я бы не хотел смотреть на это зрелище.
Я изучил тело. Оно принадлежало молодой женщине, всё ещё красавицы, даже после смерти, со стройными ногами и красивой грудью. Но смерти не хватает души, поэтому я быстро отвернулся. Мне казалось совершенно неприличным продолжать глазеть на эту наготу.
Учёный снова молча накинул простыню на мёртвое тело.
— Ну? — спросила эссэра Фала. — Вы узнаёте в ней мою внучку?
Я покачал головой.
— Это не она.
— Вы уверены? — спросила она со странным напряжением в голосе.
— Уверен. Ваша внучка была здесь, — я неуклюже показал на грудь, — не так… одарена.
На удивление, эссэра Фала улыбнулась.
— Боги одаривают женщин нашей семьи другими благами, — сказала она, и, благодаря своей улыбке, на мгновение показалась молодой.
— Марина была всего на четыре года старше моего другого цветка, Файлид, — она указала на лежанку. — Как думаете, сколько лет этой женщине, Хавальд?
Я прочистил горло.
— По-моему, она тоже ещё молода, но старше Марины. Ей добрых два десятка и шесть, возможно даже больше, — тихо ответил я.
Они с врачом переглянулись, а за спиной я услышал, как Серафина втянула в себя воздух. Эссэра Фала посмотрела на неё.
