— И что же ты ответила?
— Никаких привидений. Только зомби, которым нравятся немцы.
Она усмехнулась и закатила глаза.
— Где же они были, когда были нам нужны?
Я усмехнулась в ответ. Это было правильно. Это было нормально.
— Знаешь, о чем он спрашивал меня? — В ее голосе появились нотки недоверия. — Он спросил, не хотим ли мы продать Дом Эмбер. Можешь такое представить? Он сказал, что может заплатить золотом.
— И что ты ему ответила?
— Я сказала, что Дом Эмбер не будет выставлен на продажу ни при каких обстоятельствах.
Именно. Никогда не будет продаваться. Но потом мне показалось, что когда-то такое все же случилось. Однажды.
Мама начала смеяться.
— Что? — спросила я.
— Нам еще повезло, что твоей бабушки здесь нет.
Я тоже засмеялась.
— Боже мой, — сказала я. — И правда повезло.
Она засмеялась еще сильнее.
— Помнишь того риелтора, которая постучал в двери?
— Она не знала, что ее ждет. Бабушка была так возмущена. «Что вы имеете в виду „если я когда-нибудь решу продать Дом Эмбер?“».
— Тот нацист тоже не знал. — Она вытерла слезы, появившиеся оттого, что она сильно смеялась. — Нам не понадобились бы зомби.
— О, мой бог, — выдавила я, — бабушка бы сжевала его и выплюнула. — Мы посмеялись еще немного, затем наши улыбки увяли.
Мама произнесла:
— Ты же не забудешь ее? Ты расскажешь о ней своим детям? В ее глазах снова появились слезы. Другие слезы.
— Я расскажу, мам. Я буду помнить.
— Хорошо. — Она кивнула.
Потом я задала ей тот же вопрос, который задавала Мэгги.
— А ты помнишь свою бабушку? Фиону?
Мама задумчиво посмотрела вдаль.
— Наверное, я не слишком много рассказывала тебе о ней. — Она снова перевела взгляд на меня. — Я помню ее. Она всегда немножко пугала меня, — наверное, поэтому я не часто говорила о ней. Она… — мама задумалась над выбором слов. — Она мне никогда не казалась счастливой. Я знаю, что она любила бабушку и Мэгги, и меня, но всегда казалось, что она дистанцировалась от всего. Наверное, это из-за тех вещей, которые делали с ней, когда она была молодой. Возможно, она была шизофреником — в те времена не слишком много знали об этой болезни. Ее лечили электрошоком, и другими вещами… Наверное, они старались ей помочь.
— Ты думаешь, что она была сумасшедшей?
— Иногда, мне кажется, что так считала моя мама. Наверное, и я тоже. Должна тебе сказать, что не так уж весело жить в семье, где есть убеждения, что в их роду могут быть сумасшедшие. — Она покачала головой. — Но в те времена было слишком легко представить женщину безумной. Она была мечтательницей. В своем роде она была замечательным человеком. Писательница. Поэт. Знаешь, она ведь опубликовала несколько книг.
