Последствия налета были ужасающими. Три вагона были разбиты в щепки, сейчас они горели, освещая неровным светом пожара все вокруг. Раненых, которых успели оттащить от вагонов, почти всех убило прямым попаданием. Недалеко от себя Андрей увидел лежащего ничком, без движения, мужчину, который рассказывал про Экибастуз. Грудь его была разворочена, очевидно, осколком. «Вот уж правда, лучше бы ты в своем Казахстане зимой мерз в вагончике, да живой» – подумал Андрей и повернулся к Насте. Она все еще лежала там, где он ее оставил и Андрей поднял её на ноги.
– Пойдем, Настя, пойдем отсюда. Не надо тебе на это смотреть.
Железнодорожники отгоняли пассажиров в сторону от поезда, опасаясь нового налета. Андрей подошел к ним и спросил:
– Мы где сейчас?
– Возле Юрьевца. Тут до Владимира километров десять, не больше. Ты, сынок, иди в сторону, не мешайся. Не дай бог, сейчас ещё вернутся, твари, – пожилой железнодорожник, разговаривавший с Андреем, заплакал, размазывая слезы по лицу грязной рукой, – идите отсюда.
До Юрьевца добрались за каких-то полчаса. Там им показали дорогу до Владимира, пообещав, что часа за три они до железнодорожного вокзала точно дойдут.
Пошли по дороге. К этому времени почти совсем стемнело, дорогу пришлось освещать время от времени фонариком, работающим от динамо-машины. Отойдя в сторону, Настя чуть не упала в огромный ров, который был выкопан почти у самой дороги. Редкие машины, обгонявшие их, не останавливались. На окраине Владимира Андрей спросил дорогу у женщины, стоявшей с соседкой у забора:
– Извините, дорогу на вокзал не покажете? Там поезд возле Юрьевца разбомбили, мы с него.
– Ой, ужас какой! И люди погибли?
– Погибли, много.
– Что же это творится? Ну там, на фронте, солдаты, а что ж этих, баб да детей, их за что? Вот тут, по Ямской идти надо, не сворачивая, там и вокзал будет. Только куда же вы пойдете, на ночь глядя? Не видно ничего, еще патруль остановит, неприятностей не оберетесь. Оставайтесь у меня до утра, помоетесь хоть, я вам постелю, а утром пойдете. Муж мой в ночную на маслозаводе, я одна дома. Оставайтесь.
Подумав немного, Андрей согласился. Познакомились. Женщина назвалась Марией Филипповной. Помылись на улице из ведра.
На ужин хозяйка поставила чугунок с вареной в мундирах картошкой, посетовала, что хлеба мало, надо будет пойти карточки отоварить. Андрей достал из рюкзака две банки тушенки, несколько конфет, банку сгущенки.
– Ишь, конфеты, я их уже сколько лет не пробовала, дорого, да и нет их у нас в магазине. Да и куда же ты достал сколько, вам, пойди, ещё ехать неведомо сколько.
