Ромс удивленно посмотрел на Фому, потом перевел взгляд на женщину и девочку.
— Они так дороги тебе?
— Не мне, а одному очень важному человеку.
— Если так, почему сам не отвезешь их?
— Я буду с тобой откровенен, Ромс, так как ты проявил себя умным помощником, и отвечу тебе. Понимаешь, я должен освободить снежных эльфаров, и меня будут искать. Я не хочу их подставлять.
— Они что, королевской крови?
— Почти, Ромс.
— А-а-а, — протянул карманник, — за них обещана большая награда!
— В точку, Ромс.
— Не беспокойся, Шаман, я все сделаю, как ты скажешь. Но кем они мне будут?
— У тебя купчая на них. Для всех они твои рабы. Но береги их. Вот сто золотых корон. — Фома кинул увесистый мешочек к ногам Ромса. — Не воруй, по карманам не шарь. Это в прошлом.
— Да ясно, Шаман, мы с тобой теперь охотники на людей. Все сделаю, положись на старину Ромса. Я сразу понял, что ты непростой орк.
Фома кинул взгляд на человека и отвернулся.
— Ты орк с золотыми руками, — поторопился объяснить карманник.
— Все так, Ромс, — вновь кивнул Фома и прикрыл глаза. Ему предстояло о многом подумать.
Лигирийская империя. Между Муравом и Мидлехом
Ранним утром на полпути между Муравом и Мидлехом в придорожный трактир вошли трое орков. Они огляделись и, увидев десяток своих сородичей, направились к ним.
— Ты Жигрым? — спросил невысокий худощавый орк громилу с ожерельем из черепов степных ящериц на груди.
— Ну я, — ответил тот. — Что надо?
— Хочу нанять тебя и твоих ребят на одно дело.
— Надо же! — засмеялся здоровяк. — Нас хочет нанять лягушонок! А что, у этих парней язык отсох? Или они у тебя на побегушках.
— За ними долг, — спокойно ответил Фома. — За лягушонка ответишь.
— Ха-ха! Маленький орк угрожает, — беззлобно рассмеялся Жигрым. Ему было весело. Вместе с ним рассмеялись орки его отряда.
— Что ты мне можешь сделать, лягушонок? Почистить своим языком мои сапоги?
— Я дам тебе в морду.
— Да-а-а? Ты хочешь попробовать? — Орк перестал смеяться. — Давай сделаем так. Мы сейчас будем драться на кулаках. Если победишь ты, значит, сможешь нас нанять, если я, ты вылижешь мои сапоги.
— Идет, — спокойно ответил Фома, — и ты извинишься за лягушонка.
— Пусть будет по-твоему, малыш. — Орк встал и сразу стал на две головы выше Фомы и раза в два шире в плечах. — Идем на середину зала, — сказал он и скинул меховую безрукавку, обнажив бугры мускул. — Ты не бойся, лягушонок, — произнес он, — я калечить тебя не стану. Очень хочу посмотреть, как ты языком вычистишь мои сапоги.
