Съезд принял программу построения коммунизма, что мне тоже было малоинтересно. Запомнился хлесткий лозунг: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» А ночью труп Сталина убрали из Мавзолея и захоронили в Кремлевской стене. В Мавзолее до сих пор остается труп Ленина, или то, что от него осталось. Грешен вельми был дедушка, вот и не вознесся на небеса. Затем поднялась волна переименований улиц и городов, расстреляли восстание рабочих в Новочеркасске (1962). Огромная страна не могла прокормиться, хотя пропаганда все активнее «тарахтела» о коммунизме. К середине 1960-х некоторая часть советской интеллигенции уже была охвачена «инакомыслием». Приятное ощущение некоторой свободы вскоре испарилось. «Голос Америки» и «Свобода» сообщали, что пятого декабря 1965 года на Пушкинской площади в Москве состоялся митинг в поддержку арестованных писателей Юлия Даниэля и Андрея Синявского. В преддверии этой акции распространялись листовки с призывом выйти на площадь и требовать гласного суда над литераторами. Автором гражданского обращения был диссидент Александр Есенин-Вольпин, сын Сергея Есенина. Все эти события никак не укладывались в моей голове, где еще была вполне благостная картина «самого передового строя с самым прогрессивным народом». В этот период отец стал более открытым, больше рассказывал о пережитом, о реабилитации репрессированных людей, о реформах Хрущева, говоря при этом: «Все равно у него ничего не выйдет. Экономика социализма не может работать без принуждения, в ней нет внутренней пружины для развития». Папа оказался прав. Шестидесятые годы мне запомнились публикацией стихов С. Есенина, О. Мандельштама, А. Ахматовой, Е. Евтушенко и М. Цветаевой, рассказов И. Бабеля и М. Зощенко, романа Д. Гранина «Иду на грозу» и других книг. Полюбившиеся стихи я стал записывать в тетрадку. Другим «маркером» времени стали записи песен А. Галича, Б. Окуджавы, В. Высоцкого, Ю. Кима и других бардов.
Однако в эти годы ключевыми словами в моей жизни были «учеба», «самостоятельность» и «друзья». Я был еще слишком молод, и оттепель не оставила в моей памяти такой серьезный след, как у тех, кто причислял себя к «шестидесятникам» или к «детям XX съезда». Из магазинов исчез белый хлеб, подходило к концу правление Н. С. Хрущева. Он устраивал позорные разносы творческой интеллигенции и непристойно бранился. Власть закупала зерно, вместо того чтобы не дать своим гражданам умирать от голода. Бывало, я стоял в очереди за хлебом. Когда 14 октября 1964 года Н. С. Хрущева сняли с работы, он заметил, что возможность сместить лидера без крови и есть главное достижение его жизни. «
